Шрэк навсегда - страница 8

– Рыыыыыыыыыыыыыыыыыыы!!!!!

Знаменитый огрский рык Шрэка был настолько громким, что половина гостей повалились с ног.

Когда Шрэк умолк, в зале сначала воцарилась полная тишина – присутствующие находились в полном шоке. Затем, когда все пришли в себя, раздались аплодисменты и громкие радостные вопли.

– Шрэк! Шрэк! Шрэк! – возбужденно скандировала толпа гостей.

– Спасибо, папа, я люблю тебя! – счастливо улыбнулся отцу Масляные Панталоны, наконец получивший свой заветный огрский рык.

– А я принес еще один торт, – объявил Кот в Сапогах.

Шрэк посмотрел на торт, который тот торжественно водрузил на стол, и лицо его исказила гримаса отвращения: на глазурной поверхности торта снова кривлялась мерзкая ухмылка отвратительного огра. Ну всё! С него достаточно!

Бац! В ярости Шрэк изо всех сил ударил огромным кулаком по торту.

И опять в зале повисла тишина.

Не зная, куда себя деть и что еще сделать, Шрэк стремительно выскочил из «Засахаренного яблока» и с треском захлопнул за собой дверь.

Оказавшись на улице, Шрэк с упоением вдохнул свежий ночной воздух и улыбнулся. Наконец-то он один!

Только... он был вовсе не один.

За мусорной свалкой прятался Румпельштильцхен. Маленький злобный старикашка с увлечением копался в отбросах, выискивая там что-то полезное для себя, когда неожиданно увидел вышедшего на улицу Шрэка. И тогда он быстро убрался в тень, чтобы не быть замеченным огром.

Спустя минуту следом за Шрэком вышла Фиона.

– Не могу поверить, – сказала она, глядя на мужа и укоризненно качая головой.

– Да уж, – согласился с женой Шрэк. – Эти селяне, они...

– Я не говорю о селянах, Шрэк, – прервала его Фиона. – Я говорю о тебе. Неужели именно таким ты хочешь запомнить первый день рождения наших детей?

Ее слова вывели Шрэка из себя.

– Ах вот оно что! – рявкнул он. – Значит, это я во всем виноват?!

– Да, – кивнула Фиона. – Но давай поговорим об этом дома, после того как закончится праздничная вечеринка, ладно?

– Дома? Ты имеешь в виду ту придорожную достопримечательность, в которой мы живем? – раздраженно поинтересовался Шрэк. – «Посмотрите направо. Видите того приплясывающего огра? Не бойтесь, он не кусается, потому что стал совсем домашним», – мерзким голосом произнес он, передразнивая гнома, исполнявшего роль гида. И продолжил сердито: – Когда-то я был огром, а сейчас превратился в одно нелепое зеленое недоразумение.

– Хорошо, хорошо, – мягко проговорила Фиона. – Я согласна, ты сейчас уже не тот огр, каким был раньше. Но может быть, это не так уж и плохо.

– Ах, я так и знал, что ты меня не поймешь, – огрызнулся Шрэк. – Да и куда тебе, ведь ты же не настоящий огр, ты половину жизни провела во дворце.

Фиона почувствовала укол в сердце.

– А вторую половину жизни я провела взаперти в Башне Дракона, – напомнила она Шрэку с болью в голосе.

– Послушай, я хочу только одного – это чтобы всё было так, как раньше, понимаешь? – постарался объяснить ей Шрэк. – Как тогда, когда селяне трепетали от одного моего вида, а я мог спокойно принимать грязевые ванны в своем любимом болоте. Как тогда, когда я делал только то, чего хотел, и именно в то время, которое я выбрал сам. Как тогда, когда всё в этом мире имело смысл.

– То есть как было до того, как ты спас меня от дракона?

– Вот именно!!! – не удержался от дерзкого ответа Шрэк.

От его крика лицо Фионы сморщилось. Так, значит, с ней он несчастлив? И то, что он стал отцом очаровательных тройняшек, его не радует?

– Шрэк, у тебя есть трое прелестных детишек, жена, которая любит тебя, и друзья, которые тебя просто обожают. У тебя есть всё! Ну почему же единственный человек, который не понимает этого, это ты?

С этими словами Фиона повернулась и пошла обратно к дверям. Но перед тем как войти внутрь, она всё же бросила взгляд через плечо, чтобы посмотреть, не идет ли следом за ней Шрэк.

Нет. Он остался стоять на месте.

И Фиона сделала то, чего он так хотел: оставила его наедине с собой.

Однако одного она не могла знать: Шрэк не был сейчас один. Карлик Румпельштильцхен по-прежнему прятался за мусорной свалкой. С места, где он устроил свою засаду, Румпельштильцхен слышал каждое слово, сказанное супругами. И то, что произошло между ними, очень ему понравилось. Отвратительная ухмылка исказила его и без того мерзкое лицо.