Сибилла - страница 14
Характер века, особенности страны, выдающиеся качества и благородный дух министра сулили ему долгое и успешное руководство. Единственный член его кабинета, который (скорее по стечению обстоятельств, нежели из-за интеллектуального превосходства над коллегами) вполне мог бы соперничать с ним, довольствовался ролью преемника. Даже в периоды наибольшего вдохновения мистер Пиль>{126}, судя по всему, не стремился достичь большего; и, учитывая его юный возраст и руководящую роль в Палате общин, едва ли кто сочтет нужным удивляться его сдержанности. Уверенность в том, что правительство герцога прекратит свою деятельность только по завершении государственной карьеры последнего, была настолько всеобщей, что стоило Веллингтону утвердиться на своем посту, как виги начали благоволить ему; политическое умиротворение стало притчей во языцех, о слиянии партий разглагольствовали в клубах и секретничали в будуарах.
И как же так получилось, что этот выдающийся человек, занимавший столь важный пост, должен был с таким треском провалиться: распустить правительство, развалить собственную партию и до того свести на нет свое политическое влияние, что, даже с учетом всех его исторических заслуг, впоследствии он мог появиться в совете монарха лишь в качестве подчиненного, если не сказать подозрительного, лица?
Наряду с теми прекрасными качествами, которые обеспечат герцогу Веллингтону место в истории не менее значительное, чем даже у Мальборо>{127}, у него всё же имелся один недостаток, ставший камнем преткновения для его гражданской карьеры. Епископ Бёрнет>{128}, размышляя об огромном влиянии лорда Шефтсбери>{129} и рассуждая, как мог государственный деятель, столь непоследовательный в своих действиях и столь неискренний со своими сторонниками, оказаться таким могучим правителем, замечает: «ВЛАСТЬ ЕГО ЗИЖДИЛАСЬ НА ЗНАНИИ АНГЛИИ».
Так вот, именно этим знанием герцог Веллингтон не обладал никогда.
Король убедился, что в лице лорда Годрика>{130} он получил министра, который, вместо того чтобы принимать решения самостоятельно, обращается за советом к своему венценосному владыке; он вызвал к себе герцога Веллингтона и поручил ему возглавить правительство; тогда-то отдельные личности, что имели возможность составить свое мнение на этот счет, и заметили, как изменилось поведение его милости. Если бы использовать подобное выражение по отношению к такому человеку было позволительно, то нам следовало бы сказать, что герцог был несколько обескуражен, когда выбор пал на мистера Каннинга. Это разрушило большие надежды, расстроило великие планы и в одночасье развеяло убеждение, которое, как полагают, долгие годы крепло в сознании его милости: он уверовал, будто ему суждено стать человеком эпохи, будто его военная карьера была всего лишь подспорьем для столь же блистательной государственной службы; будто ему предначертано сделаться бесспорным властителем над судьбами той страны, что в немалой степени обязана ему своим европейским величием, и оставаться им до самой смерти. Смерть мистера Каннинга воскресила эти воззрения, а разгром лорда Годрика только упрочил их.
Наполеон, рассуждая в одной из бесед на острове Святой Елены>{131} о том, как сложится будущее его победителя, задался вопросом: «Как же поступит Веллингтон? После всего содеянного спокойная жизнь будет ему не по нраву. Он сменит династию».
Если бы великий ссыльный был лучше знаком с подлинной сутью нашего венецианского устройства, он бы понимал, что в 1820 году, для того чтобы править Англией, было вовсе не обязательно менять династию. Впрочем, хотя император и ошибся в главном, в некотором роде он всё же оказался прав. Было ясно, что тот, кому достало сил дважды войти в Париж победителем, кто назначал монархов и примирял венских князей, не станет довольствоваться какой-то отороченной горностаем незначительностью. Герцог рано выстроил свою политическую тактику. Кабинет лорда Ливерпуля>{132}, особенно на поздних порах, сделался горнилом множества интриг; и хотя препонам не было числа, они тем не менее сами собой разрешились по воле судьбы, в которую его милость безоговорочно верил. Уход со сцены лорда Каслри