Симптомы Бессмертия - страница 23

– Вот же с-у-у-у… – попытался приподняться, но Кристина остановила порыв одним легким жестом.

Приложила изящный пальчик к моим губам, заставив замолкнуть.

– Не надо, Майк, – серьезно проговорила долгоживущая, – Давай расстанемся друзьями.

Толкнула совсем легонько, но мне хватило. Брякнулся на диван, как неживой. Попытался приподняться – тщетно: тело уже не слушалось. Головокружение усилилось, рассудок сдался. Глаза закрылись, и на сознание обрушилась тьма.

Пробуждение. Оно пришло не сразу. Как и осознание того, кто я, где я, почему я. Беспамятство отступало рывками, сменяясь то сном, то непродолжительными периодами полудремы. Глаза открывались, видя некое светлое окружение, но мозг совершенно не воспринимал действительность.

Постепенно пришли какие-то звуки: шум, грохот, гул голосов. Светлые пятна начали формироваться в относительно знакомые образы. Я начал отличать людей, образчики мебели, отдельные предметы.

Наконец, восприятие вернулось в относительную норму. Словно кто-то щелкнул рубильником, запустив работу организма на полную катушку. Или же, наоборот, действие транквилизатора резко оборвалось; защитные системы человеческого тела перебороли чужеродное химическое воздействие.

Я осознал себя лежащим на жестких нарах. Приподнялся, сел. Вокруг – пустота, каменные стены, решетки. Хорошо хоть дверь не заперта, а значит я не узник.

Покачал головой, привыкая к ощущениям. Поднял руку, глянул на собственную ладонь, чувствуя, как к телу возвращается послушность. Попытался представить, где нахожусь – никаких догадок не возникло.

– О, оклемался! – в дверной проем заглянула белобрысая голова, круглая, как футбольный мяч, – Надеюсь, блевать не собираешься? Убирать за собой сам будешь!

Прислушался к ощущениям в желудке – рвотных позывов не обнаружилось. Даже головокружение прошло. Транквилизатор окончательно выветрился, словно по заранее установленному таймеру.

Вот, кстати, и ответ. Судя по всему, очнулся я в полицейском управлении. А вернее – в одной из его клетушек.

– Все в порядке, Юркинсон, – процедил, привставая, – И за те деньги, что я тебе приплачиваю, не грех и поухаживать.

– Но-но, Майк, – нахмурился констебль, – Давай потише. Пошли, – он доверительно улыбнулся, – Напою тебя кофе.

Под присмотром Юркинсона выбрался из камеры предварительного заключения. Шагал довольно уверенно, полностью придя в себя. Констебль потащил по узкому коридору, который привел к стеклянной двери с надписью «Кабинет № 11».

Кабинет оказался небольшой тесной комнатушкой, где большую часть пространства занимал огромный стол, заваленный горами разнообразных бумаг. Дополняли интерьер пыльный шкаф и три внушительные стула, один из которых я тут же беспардонно занял. Юркинсон вытащил из шкафа видавший виды электрический чайник. Там же нашлась бутыль с питьевой водой. Констебль взялся за организацию обещанного кофе.

– Давно я тут… отсыпаюсь? – прохрипел, все еще не вполне доверяя голосу.

– Часа два, – откликнулся Пол, – С тех пор, как притащили. Плюс еще время на доставку. Обнаружили тебя уже абсолютно невменяемым.

– Одного?

– Ага. В офисе не нашли ни души. Да и ты лежал так тихонечко, что в первый момент подумали – жмурик. Только потом заметили, что дышишь. А зачем, кстати, приковал себя к столу?

– На всякий случай, – грустно усмехнулся, припоминая детали беседы с Кристиной.

Странный разговор с ней выдался. Столько вопросов – и ничего толкового в ответ. Ни она ни я не узнали ничего такого, о чем не догадывались бы заранее.

Юркинсон закончил колдовать с посудой, передо мной оказался дымящийся стакан с коричневой бурдой, источающей слабый кофейный запах. Скрипнула дверь – в комнату заглянуло милое женское личико. Потом внутрь протиснулась и его обладательница.

– Майк, поздравляю, – с довольным видом заявила Эльза, – Все формальности улажены! Обвинения не выдвигались, так что, фактически, ты свободен. Мы с Полом… с констеблем Юркинсоном считаем, что твоя невиновность очевидна.

– Вот как… – удивленно глянул на полицейского.

– Именно так, – подтвердил констебль, – Есть мнение, что тебя хотели подставить. Но непричастность к гибели Харриса можно считать доказанной.