Симптомы Бессмертия - страница 40

На минуту замолчав, старик наполнил стакан из графина и напился. Струйка воды нечаянно стекла по подбородку, словно слюна у припадочного.

– А выгорание? Не слыхал о таком? – Брунель опять пошел в наступление, – Говорят, к двумстам годам до десяти процентов долгоживущих кукухой повреждаются. В той или иной степени. Не по медицинским показаниям, нет – с этим, как раз, все в порядке. Просто от скуки. От того, что надоедает видеть одно и то же год за годом. Постоянный эмоциональный и сенсорный голод. Как результат – апатия, депрессия, моральное разложение и угасание.

– Не верю, – покачал головой.

– Ты молодой, тебе не понять, – хихикнул дед, – А между тем, к тремстам доля свихнувшихся доходит до двадцати пяти процентов. Многовато, не находишь? А что дальше? Пес его знает! Более поздней статистики, сам понимаешь, не много.

– И конечно власти скрывают, – я вложил во фразу весь имеющийся сарказм.

– Само собой, – старик и глазом не моргнул, – Они-то же не дураки!

– Ну-ну…

– Ба! Фома неверующий! – Брунель в сердцах хлопнул себя по худым ляжкам, – Да за примерами и ходить далеко не нужно. Не подскажешь, где наш великий Альберт Эйнштейн, спасением которого так гордятся пропагандисты?

– В Австрии, вероятно?

– Ага! Только вот последние полста лет его держат на жестких антидепрессантах. А на публику выпускают, только вколов дозу веселящего алкалоида. Как тебе такой «гений»?

– Трудно сказать. Я не слежу за наукой.

– Зря, Майк. Очень зря, – насупился старец, – Иначе понимал бы, что весь хваленый распиаренный «прогресс» как раз-таки с появлением долгоживущих и остановился!

– Как это?

– А вот сам подумай. Раньше ведь как было: старики уходят, молодежь привносит что-то новое. Каждое поколение делает свой вклад. А теперь? Прослойка «гениев» живет вечно, не давая дорогу никаким открытиям. Да и зачем? К чему изменения, если и так все хорошо? Знаешь, почему в густом старом лесу молодым деревцам не выжить? Не хватает солнца и воздуха. Выиграть борьбу за ресурсы нет никаких шансов.

– Преувеличение…

– Ой ли? Ну, назови мне хоть одного современного гения. Ученого с мировым именем. Да такого, чтобы только первую жизнь проживал, без омоложения. Никак?

– Я же говорю, не слежу за наукой.

– Ну а какое-нибудь изобретение? Что-нибудь принципиально новое, монументальное? Можешь вспомнить хоть какое-то проявление «прогресса»?

Вопрос заставил всерьез задуматься. Умел этот Брунель поставить в тупик. Тем более, что спорщик из меня не слишком умелый.

– Ядерная энергия? – сделал неуверенную попытку.

– Ха! Да эй уже сто лет в обед! – дед пренебрежительно махнул рукой, – Вернее, почти две сотни. И занималась то вся та же старая гвардия: Эйнштейн, Бор, Фейнман. Никого из новичков.

– Тем не менее…

– Чушь! Полнейшая! – безжалостно отрезал Брунель, – Ну придумало человечество ядерный реактор. Ну – модернизировало. Штампуем поезда с ядерной установкой, дирижабли… Что дальше? Мирный атом в каждый дом?

– Почему нет?

– Да потому что это не прогресс, Майк! Вернее – горизонтальный прогресс. Мы – человечество – топчемся на одной плоскости! Бесконечно расширяем и тиражируем то, что и так давно известно. Но нужно понимать, что это дорога в никуда. Тысчонку-другую еще побарахтаемся… И все. Мыльный пузырь лопнет. С предсказуемыми последствиями.

Глубоко вздохнув, я постарался собрать мысли в кулак. Напор и словоохотливость собеседника ошеломляли. И подавляли.

– Все это недоказуемо, – выдал свой вердикт, – Хоть и звучит весьма складно.

Брунель прижег злобным взглядом. Как это, мол, так – недоказуемо? Разве можно ему – Брунелю – не доверять на слово?

– Допустим, – мрачно проскрипел старик, – Отбросим научные изыскания, в которых ты, прямо скажем, не силен… Есть и другая сторона проблемы. Этическая. Насколько допустимо забирать жизнь одного человека ради продолжения жизни другого?

Пожал плечами. Как по мне – вопрос риторический. Человечество давно сделало выбор. И ни мое, ни чье другое мнение ничего не изменит.

– В развлекательных книжонках есть такие твари – «вампиры», – Брунель показательно скривился.

– Знаю.

– Вампиры должны убивать. Пить кровь своих жертв, чтобы жить.