Синий Колодец - страница 14

— Подумаешь, — говорит Женя, — мой папа одной рукой поднимает «Москвича». — И добавляет: — Левой рукой…

Дуся в изумлении раскрывает рот.

— Ха-ха-ха, — смеется Ленка, и ее косички с оранжевыми ленточками прыгают вверх-вниз. — Я наврала… Я больше не буду… Извините, пожалуйста. Ой, не могу, как я наврала.

— Попалась, — радуется Женя, — сама говоришь: наврала… все наврала.

Ленка становится серьезней учебника математики.

— Слушайте, девочки, чистую правду: мой дядя со стороны матери великан Анисим Данилович Сурвилло одной рукой поднимает «Волгу».

Дуся продолжает, разинув рот, молчать, вместе с тем у Дуси испуганно вздрагивают ресницы.

Ленка улыбается.

Однако Женя довольно быстро приходит в себя и, стараясь увидеть свое отражение в Ленкиных зрачках, говорит:

— Мой папа, правда, не великан, врать не стану, но двумя руками поднимает трактор или танк по кличке «тигр». Что надо, то и поднимает. Я сама видела.

Ленка Овчинникова срывает длинную травинку и задумчиво ее обкусывает.

Дуся молчит.

Ленка бросает сладкую травинку и как ни в чем не бывало спрашивает:

— Куда пойдем?

— На пруд, — неуверенно предлагает Женя.

— Пошли-ка лучше на кукурузу, — говорит Дуся.

Пыльная дорога приводит в лес, густо населенный тонкими соснами в рыжей чешуе. Пахнет земляникой, хвоей. Сосновые иголки стукаются об иголки, по старой хвое ползут жуки, хвоя вздрагивает под тяжелыми жучьими лапами.

Едва девочки вышли из леса, солнце принялось жечь. И никуда от лучей не спрячешься: справа — поле, слева — поле, впереди — поле и телеграфные столбы.

— Тебе жарко, Дуся? — спрашивает Женя.

Дуся смеется.

— Нет, скажи, жарко? — допытывается Женя.

Дусе что: она привыкла к жаре.

— Жи-жа, жа-жи, побежали, побежим!

— Догоню! — пустилась за Дусей Ленка.

И Женя бежит.

Темно-зеленые глянцевитые листья касаются девочкиных платьев, будто очищают от пыли.

Конца-краю не видать кукурузе.

— Со мной не заблудитесь, — успокаивает подруг Овчинникова, — у меня компас.

На руке у Ленки настоящий компас, а все думали: часы.

— И так не заблудимся, — говорит Дуся.

— Ты уверена? — не спускает Ленка глаз с компаса.

— Я тут каждый куст знаю, — отвечает Дуся. — А куда сейчас твой компас показывает: на юг, на север, на запад, на восток?

— Не важно куда… Главное — идти точно по компасу, а уж он не подведет, — твердо говорит Ленка и стукается лбом в высоченную кукурузу.

— Ладно, Лена, ты шагай строго по компасу, а мы с Женей уже пришли.

Глава седьмая

— Где ты была все это время? — спрашивает Женя.

— В Стране послушных родителей, — отвечает Ленка Овчинникова.

Девочки стоят у речки Огневки, рядом с колхозным дворцом. Во дворце пятнадцать тысяч двести восемьдесят шесть книг, из них две тысячи четырнадцать сказок с цветными иллюстрациями, широкоэкранное кино, цветной телевизор, двадцать две трубы духового оркестра.

Серебряной рыбой плывет в Огневке тень самолета.

Ленка Овчинникова ждет, чтобы Женя заахала от удивления. Женя молчит. Удивись она вслух, и Ленка задерет нос выше дворца, и тогда из Ленки слова не вытянешь.

А так ничего, рассказывает:

— Кругом часов ехала я к бабушке поездом, летела на самолете, полсуток плыла на катере с подводными крыльями, а после шла пешком по целине, оврагами, лесом… Я устала, проголодалась, во рту у меня пересохло. И тут я увидела пограничный киоск неизвестного государства. Представляешь мою радость? В киоске продавали сливочное мороженое в стаканчиках, эскимо, пломбир… Мороженый торт, ореховое, земляничное, апельсиновое… Сам киоск сложен из «холодков», как из кирпичиков.

Чей-то папа из киоскного окна поманил меня пальцем, протянул эскимо.

«Большой, а дразнится», — подумала я и спрятала руки за спину, чтобы они не цапнули эскимо за палочку.

Я сказала:

— У меня нет денег. Я забыла деньги дома.

Во всех киоскных окнах захохотали:

— В нашей Стране послушных родителей желания девочек и мальчиков имеют хождение наравне со звонкой монетой… Ха-ха-ха!

Не успела я схватить за палочку эскимо, как чей-то папа протянул мне мороженый торт. Сунула эскимо в рот и ухватила торт. Шоколадные звери, апельсины, круглая коробка ореховой халвы… все, что я когда-либо хотела, прыгало ко мне из киоскных окон.