Сказ о пеньковском оборотне - страница 42

— Лео, милый, держись, пожалуйста, не убивай Гелинга, ну успокойся! — Мое красочное и богатое воображение рисовало мне сказочные картины смерти Великого и Мужественного… хек!.. профессора. До того реалистичные, что я едва не заплакала: — Ну, Лео! — Я прижалась к его груди, обхватив его, такого хрупкого, руками без труда. Сжала со всей силы. Потом поднялась на цыпочки и без смущения принялась осыпать поцелуями его нос, лоб, виски, бархатные щеки… и шептала при этом: — Глупый вампир Лео вышел погулять, вышел погулять, вышел погулять, захотелось Лео старику накостылять, ух накостылять, ах накостылять! Но маленькая Мия пришла туда тогда, пришла да, да, пришла, о да, и Лео усмирила, взревев на всю: «А-А!»…

Его рык перешел в урчание, потом в тихое мурлыканье, он склонил голову мне на плечо и доверчиво ткнулся носом в шею. Я от облегчения всхлипнула, погладила его по голове и пробормотала на ухо:

— Киска моя… Я втянула тебя в это… Ты ведь и выспаться-то как следует не можешь в последнее время… Прости меня…

Он только умиротворенно урчал. Не знаю, сколько времени мы стояли вот так — в безмолвии прижавшись друг к другу, но из полного счастья и защищенности, кои я испытывала в объятиях Лео меня вывел глухой стук — Великий Гелинг упал в обморок.

— Я прочистил его память, так что, когда проснется ничего и не вспомнит. — Выдохнул Лео, поморщившись. Мне тоже это было в тягость, но…

— Скажи, Лео, а ты бы мог убить Гелинга, да? — Тихо спросила я, задумчиво чертя пальцем по спинке кровати, в которой изволил сейчас почивать старый профессор. Лео отвернулся и промолчал, а когда я уже подумала, что он ничего и не ответит, прошептал еле слышно:

— Раньше бы я растерзал его не задумываясь, но сейчас… Я все еще не могу…не могу понять, как удалось тебе…

— Что? — видя, что он опять замолчал, беспокойно напряглась я.

— Я все время спрашиваю, что мне дает общение с вами, с людьми. За несколько каких-то жалких лет моей бесконечно долгой жизни я явственно почувствовал, как изменился. Стал…ну не знаю… менее кровожадным, что ли. Вокруг меня сейчас вьется столько людей, а я не испытываю никакого дискомфорта! Ты что-то сделала со мной… И я не знаю, к лучшему ли я меняюсь. Может, я стал добрее…Да, это так. А быть добрым в моем положении непростительно. Я не могу с собой ничего поделать, но в твоем присутствии я становлюсь мягче. Может, ты действительно приручила меня? Девчонка и монстр…

Я хотела горячо возразить, что он не монстр, а я уже не девчонка, но смолчала. В словах Лео, как всегда, скрывалось много смысла, он говорил так, что мне хотелось неизменно закрыться в комнате и не вылезать, не обдумав его слова хорошенько.

Прожив две тысячи лет, Лео все еще напоминал ребенка — иногда он корчил из себя взрослого, иногда даже переигрывал, а чаще в его глазах так и проскальзывала детская беззаботность. И все благодаря особым качествам вампиров. Ни один человек не мог бы прожить больше трех веков, да и то свихнулся бы раньше, но, спасаясь таким качеством человеческой памяти, как забывчивость, мог бы с трудом, да выдержать бесконечную свою историю. Вампирам же приходилось труднее, ведь они обладали идеальной памятью и ничего никогда не забывали. Представляете, каково помнить каждую деталь, каждое слово, каждый вздох, каждый день. Не сойти с ума от такого количества информации вампирам, а в частности Лео, помогал определенный эмоциональный фон, скорее даже эмоциональное сумасшествие — он менял настроение по пять раз на день, от радости за считанные секунды взрываясь гневом. Тяжело жить с таким человеком. С вампиром. Несерьезность, глупый гнев, а потом сразу же, без передышки — едва ли не слезы и жуткая обида. Я привыкла к этому и не обращала внимания, но вот Сона как-то спросил у меня:

— Отчего Лео такой чудной?

И был абсолютно прав. Тогда, во время тренировки…

— …А сейчас настало время для труднейшего волевого испытания! — Лео загадочно усмехнулся, — Ты должен побороть в себе звериные привычки. Нужно научиться вызывать зверя не только на эмоциональном уровне и… хм… за счет диких… — сейчас поймешь, но и по собственному желанию, ведь только тогда ты продемонстрируешь истинное владение «Herrory or» (