Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - страница 12
Да будет в битве бдителен твой взор:
Не видно ни земли, ни рек, ни гор
Под меченосным воинством Турана!»
Разгневался воитель на Мехрана,
Сказал: «О ты, нечистый враг добра,
Слуга чернил, бумаги и пера!
Кто заставлял тебя, писака хилый,
Подсчитывать дружин туранских силы?»
К Харроду прибежав, сказал Мехран:
«Бахрам нечистым духом обуян!»
И оба старца прикусили губы:
Сановникам сражения не любы.
Они бы прочь бежали поскорей,
Но трепетали пред царем царей.
Они на холм взобрались перед строем,
Чтоб легче было наблюдать за боем,
И за Бахрамом пристально следя,
Они уставились на шлем вождя.
Разгневанный Бахрам, вступая в битву,
На поле боя произнес молитву.
Он восклицал, сердца воспламенив:
«Творец, ты видишь: враг несправедлив.
Ужели я ничтожней Совашаха?
Избавь же душу ты мою от страха,
Даруй же радость войску моему, —
И я тогда с восторгом смерть приму.
Даруй добру желанную победу,
И мир хвалу тогда воздаст Изеду».
Так восклицая, сел Бахрам в седло,
И стало на душе его светло.
Взмахнул он палицей бычьеголовой,
К великому сражению готовый.
А Совашах сказал войскам: «Теперь
Должны вести вы битву без потерь,
Вам надобно прибегнуть к чародеям.
Иначе мы врага не одолеем».
И чародеи занялись волшбой.
И вспыхнул пламень желто-голубой.
Верхом на льве скакал волшебник старый,
Творил свои испытанные чары,
В одной руке — змея, в другой — дракон…
Был каждый конь и всадник превращен
В источник пламени буйноязыкий,
Огонь метали палицы и пики,
Гоняя тучу, ветер налетел,
И туча разразилась ливнем стрел.
Сказал Бахрам: «О воины Ирана,
Не бойтесь чародейного обмана,
Противник не спасет себя волшбой,
Бросайтесь в правом гневе в правый бой!»
Степь огласилась гулом одобренья,
Воители возжаждали сраженья.
Увидел Совашах, что ничего
Не могут дать обман и колдовство,
Увидел, что Бахрам вперед несется,
Что рать не отстает от полководца.
Бахрам ворвался в левое крыло
И смял бойцов великое число.
Как в стадо волк, ворвался в середину,
Погнал назад туранскую лавину.
Увидел он трех трусов-беглецов,
Свалил одним ударом трех бойцов,
Сказав: «Отвергли чести вы обычай!»
Он палицею с головою бычьей
Врагов рассеял правое крыло,
Чье знамя под ноги ему легло,
Он разделил туранцев на три части, —
Так воеводы бодрствовало счастье.
Тут Совашаха загремел приказ:
«Слонов на поле выведем сейчас,
Нам нужно войском двинуться огромным,
Чтоб мир Бахраму показался темным!»
Увидев издали слонов, Бахрам
Сказал, взволнованный, богатырям:
«Мужи, пусть нам сопутствует удача!
Мы тетиву натянем в луках Чача,
Стрелою, кровожадным ли копьем, —
Слоновью стену все-таки пробьем.
Поклявшись венценосцем и владыкой
И богатырской храбростью великой,
Над головою поднимите щит,
Пусть ваша сталь противника разит,
Пусть не страшат вас хоботы и бивни,
Пусть ваши стрелы падают, как ливни!»
Бахрам помчался в бой, подобный льву,
Натягивая лука тетиву,
Уподобляя лук весенней туче.
За ним скакал его отряд могучий.
В цель попадала каждая стрела,
Из хоботов слоновьих кровь текла,
Земля насытилась горячей кровью, —
Пила и человечью, и слоновью.
Был слон-вожак безумьем обуян
От сотен острых стрел и жгучих ран.
На произвол судьбы он бросил стадо, —
Рассыпалась туранских войск ограда,
Слоны помчались вслед за вожаком,
Топча туранцев на пути своем.
Ряды стальные сила их ломала, —
В тот день погибло воинов немало.
Усталая, измученная рать
От стрел Бахрама устремилась вспять
К подножию престола золотого,
Сиявшего бойцам с холма крутого.
На том престоле Совашах сидел.
Искатель битвы проклял свой удел,
Когда стальную он увидел гору,
Что по степному двигалась простору:
Все воины в пыли, и все мрачны,
И топчут их безумные слоны.
Заплакал он от страха и от срама,
Сел на коня, спасаясь от Бахрама.
Бахрам погнался беглецу вдогон,
Иранцам крикнул, боем упоен:
«Настигнуты враги судьбиной злою.
Разите их мечом, копьем, стрелою,
Сейчас врагам не до красивых слов,
Все думы — о спасении голов.
Разите же пришельцев посрамленных,
Сперва стараясь уничтожить конных!»
На холм крутой поднялся Чубина,
За шахом вслед погнался Чубина,
Помчался барсом по степи зеленой,
Стрелу достал из стали закаленной,
Четыре прикрепил стальных крыла.
Потом, чтоб метко прянула стрела,