Сказание о Железном Волке - страница 73

А старая кобыла еле вышла из воды — когда прыгала, она сломала ногу… И теперь она сказала детям: «Хоть это для вас не так просто, но вам придется прирезать меня… Покуда будете есть мое мясо, вы вырастете, а дальше вам придется самим…»

«Как же мы сможем тебя прирезать, если ты спасла нас?» — стали плакать дети.

Но чалая кобыла их не слушала: «Режьте меня скорей, а мои кости не забудьте закопать на поляне под кизиловым деревом! А через три недели вы обязательно должны проведать меня!» И она упала на передние ноги, чтобы брату было легче ее зарезать.

Они сперва поели ее мясо, потом отнесли кости под кизиловое дерево и там закопали, а через три недели пошли туда снова — как им наказывала чалая кобыла… И на том месте, где они закопали чалую, лежали три большие собаки, дети назвали их: «Тяжелая земля», «Тот, от кого земля стонет», «Тот, кто землю трясет»… И тут они зажили! Ни одна лань не могла уйти от этих собак. Брат выкормил сестру мозгами оленей — она быстро выросла и стала красавицей!

Как-то брат снова отправился с собаками на охоту, чтобы убить для нее оленя, а она пошла на Лабу постирать брату одежду, которую он испачкал на охоте…

А Железный Волк давно уже подглядывал за братом с сестрой!..

Тут голос дедушки прозвучал так, словно тэтэж всех нас хотел предупредить: берегитесь, мол, этот страшный и безжалостный зверь постоянно следит за нами за всеми!..

— И вот она подошла к Лабе и стала стирать, а Железный Волк обратился в стройную девушку и подошел к берегу напротив. «Боже мой, как мне перейти через эту речку — за мною гонится Железный Волк!» — сказал оборотень тонким голосом.

«Мне жалко тебя, но чем тебе помочь, я не знаю!» — крикнула сестра.

«А, может, ты достанешь из кармана у брата платок и бросишь его на воду?» — попросил оборотень.

Сестра достала платок из кармана брата, бросила его на воду, и он превратился в медный мост… На этот мост и вбежала стройная девушка, но уже на середине моста она снова сделалась Волком… И Железный Волк клацнул своими челюстями, и шерсть его из стальной проволоки ощетинилась, из пасти пыхнул огонь, а из ноздрей повалил дым.

«Все те олени, которых убил для тебя твой брат, станут теперь мои — я сейчас съем тебя!» — сказал Волк.

Но сестрица даже не заплакала, нет!..

Дедушка помолчал, давая понять, что подошел к главному:

— Она не уронила ни слезинки, ей!.. Она только сказала: «Не ешь меня, я буду твоей женой!» Железный Волк задумался и спросил: «Хорошо, я женюсь на тебе!.. Но за это ты мне поможешь съесть твоего родного брата!»

И она сказала: «Я согласна, я тебе помогу!..» Ты слышишь, Уильям?

Что-то очень знакомое прозвучало в голосе дедушки — пожалуй, как раз таким тоном обращался он и ко мне, когда хотел, чтобы я непременно запомнил его слова… И очень знакомо отозвался Вильям Викторович — я даже улыбнулся невольно:

— Да-да, Хаджекыз, я слушаю, слушаю!

Может, это само собой?.. Что сперва мне подумалось о превосходстве дедушки, и только потом я вдруг ощутил: да это ведь означает еще и совсем другое: родство… или что-то похожее на него?

На зрительную память я никогда не жаловался, в голове у меня это засело:

Родство?..

Но что же, что же тогда, если не оно слышалось в голосе дедушки Хаджекыза?

Странные я открывал для себя вещи, странные…

— Понимаешь, Уильям! — говорил дедушка, обращаясь теперь только к Оленину. — Это длинная сказка — о Волке, который поедал адыгейские аулы… Сперва там сестрица роет яму на пороге дома, где они ютились, и прячет Волка туда, но три собаки, которых вместо себя оставила Чалая, ложатся на порог и ломают Волку три его железных ребра… Но на следующий день сестра выкопала яму уже у постели брата, посыпала ее сверху пахучей травой, а на нее положила коврик, но три собаки оттащили коврик, разбросали траву, улеглись прямо на землю и катались по ней до тех пор, пока не сломали еще три железных ребра Волка… Ты понимаешь, Уильям?

— Да-да, я слушаю, Хаджекыз!.. Пытаюсь понять…