Сказания древа КОРЪ - страница 15

За драгунами и гусарами императорской гвардии, в окружении блестящей свиты из тысячи генералов, серый Эклипс (дар «брата» Наполеона «брату» Александру) церемониальным шагом нёс на благородной спине благороднейшего земного человека, одолевшего Антихриста. Как ни пыжились, как ни привставали в сёдлах ехавшие рядом прусский король и титулованный представитель Вены, они, как и весь генералитет, не видимы были в сиянии рослого, начавшего уже полнеть Александра. Для такого случая он облачился в белоснежный мундир кавалергардского полка с тяжёлыми золотыми эполетами, с голубой муаровой лентой через плечо. Голову покрыл зелёной треуголкой, украшенной султаном из белых перьев.

В ответ на приветствия парижан из-за спин национальных гвардейцев царь понимал руку, ласково улыбался, очаровывал прищуром глаза, повторял звучным голосом: «Я несу вам мир и торговлю». В ответ из толпы неслось: «Да здравствует Александр! Да здравствуют русские! Ура союзникам!» Небезызвестная мадам де Шастеней ядовито заметила: «Можно подумать, что французы обрели вторую родину, Россию».

Ничего этого не видит чёрный гусар Сергей Борисов, уже ротмистр Александрийского полка, украшенный белым крестиком «Георгия» четвёртой степени. Чин и завидный орден добыл он в сражении при Кульме, взяв отчаянной кавалерийской атакой редут противника. По правилам военного искусства он должен был пасть со всем эскадроном под фашинами редута, да, видать, Фортуна, эта капризная девка, решила отличить в тот день дерзкого гусара. При неудаче ждало бы нарушителя тактики суровое наказание, но, известно, победителей не судят.

В число избранных участников красочного действа на улицах Парижа эскадрон волжанина не попал. Крайне потрёпанный вид его залихватских рубак на вороных конях не спасали даже выигрышные рядом с другими мундирами чёрные доломаны, в золотых шнурах, ментики, и рейтузы, оттененные красными воротниками и обшлагами, обкладками ташки и чепрака, тоже чёрных. Пришлось довольствоваться местом в хвосте пёстрой, грохочущей железом змеи, пять часов проползавшей от окраины столицы к его центру. За чёрными гусарами грохотали по булыжной мостовой колёса четырехсот пушек. А в арьергарде дробно и мягко стучала неподкованными копытами казацких и калмыцких лошадей «дикая Азия».

Да, обыкновенному армейскому гусару не пришлось стать свидетелем высших почестей, какими когда-либо награждала побеждённая страна его соотечественников. Зато он видел другое, что запало в память и душу, что направило мысли на предметы, ранее не замечаемые, оттого как бы не существующие, а теперь оказавшиеся реальными. Они взволновали воображение и стали звать к действиям, о которых до Парижа отчаянный рубака не помышлял…

Изначальное впечатление от Парижа – недоумение. Неужели это город юношеских грёз русского благородного сословия!? Сергея и братьев иноземцы не воспитывали. Но многие из его сослуживцев в офицерских погонах охотно делились с товарищами впечатлениями от восторженных воспоминаний их гувернёров о мировом средоточии всех мыслимых красот, развлечений и удовольствий. Французские авторы царили во всех книжных собраниях, наполняли журналы. Фантомный образ Парижа и всей Франции среди русского просвещённого люда был ярок и величественен, и приманчив, как местообитание светлых героев из прекрасной поэмы. Иной оказалась действительность.

С первых дней пребывания союзников в галльских пределах стали заметны отвратительные пятна на всеми признанном эталоне процветания, цивилизованности и государственного устройства. Бросались в глаза бесформенные, с земляными полами, мазанки поселян, сплошь безграмотных, считающих своё селение центром мира, а весь мир – измеряемым одним льё от своего порога. Сергей мог бы подписаться под словами Никиты Муравьёва, который писал из армии домой: «Здешние жители бедны, необходительны, ленивы и в особенности неопрятны. Француз в состоянии просидеть сутки у окна без всякого занятия. Едят они весьма дурно. Скряжничество их доходит до крайней степени; нечистота их отвратительна, как у богатых, так и у бедных людей. Народ вообще мало образован, немногие знают грамоте, даже городские жители