Сказки и легенды Португалии - страница 35

Так и случилось, как сказала мать, только колокольчик, что привязал он к двери, не разбудил его: отвязала его красавица и унесла с собой. Опять бросился он к матери и опять рассказал о случившемся.

— Тогда, — сказала мать, — я тебе советую поставить у дверей таз с шафрановой водой. Уходить будет — обязательно замочит нижнюю юбку, а шафрановый след приведет тебя к ней.

Сделал граф так, как сказала мать, да только, замочив юбку, подняла ее красавица, чтобы пол не закапать.

Вскорости красавица принцесса родила сына, надела на него юбку, сделанную из нижней, той, что намокла в шафрановой воде, повесила на шею колокольчик, принесла в комнату графа и положила на кровать. И все сделала так, чтобы никто ничего не заметил.

Прибежал ночью граф к матери, держа на руках младенца.

— Матушка, я нашел ребенка у себя на кровати.

— Это сын твой, — сказала мать, увидев колокольчик и юбку шафранового цвета. — Можешь не сомневаться. Растить должен ты его.

Прошло три года. Три года минуло малютке. Тут-то и приказал граф своему слуге ехать с ним по городам, селам и деревням и всем женщинам показывать шафранового мальчика, а если какая взволнуется от встречи с ребенком, сообщить ему, графу, кто она и откуда. А для верности одели мальчика в юбку шафранового цвета и колокольчик на шею повесили.

Объехал слуга чуть ли не все королевство, но нигде ни одна женщина не проявила беспокойства, увидев ребенка. Совсем опечалился граф и совсем было уже надежду потерял увидеть мать своего сына, как однажды во дворце услышал от короля такие речи:

— Все говорят, граф, что сын у тебя очень красивый. Что же ты не принесешь его показать королю, а?

— Да мог ли я думать, — ответил граф, — что ваше величество захочет видеть моего сына? Но раз так, завтра же прикажу это сделать.

А так как король и помыслить не мог, что его дочь, все время жившая в башне, могла быть матерью этого ребенка, он сказал королеве:

— Теперь, я думаю, ничего уже не может случиться с нашей дочерью. Надо послать за ней, пусть живет с нами.

Прибыла во дворец принцесса, и, как обещал граф, явился его слуга с ребенком. Очень понравился мальчик королю. Не удержался он, позвал жену и дочь посмотреть на сына графа. Тут принцесса себя и выдала: разволновалась и давай осыпать мальчика поцелуями да ласковые слова ему говорить:

— Дорогое мое шафрановое дитя!

Не ускользнуло все это от зоркого глаза слуги. Тут же он сообщил обо всем графу:

— Так вот, сеньор граф, мать вашего ребенка — принцесса.

Несказанно обрадовался граф, узнав, кто мать его ребенка, и тут же поспешил во дворец.

— Слышал я, понравился вашему величеству мой сын?!

— Да, граф, понравился, — ответил король.

— А мне понравилась ваша дочь, и я пришел просить ее руки.

— Не слишком ли вы смелы, граф? — спросил король.

— Смел, но смелости мне придает то, что принцесса — мать моего ребенка.

Позвал тут король дочь и, все доподлинно узнав от нее самой, выдал ее за графа.

Как ни старался один священник растрогать своих прихожан с амвона, ничего у него не получалось. Вместо слез прихожане хохотали до упаду.

Как-то пришел к святому отцу сапожник. Принес починенные сапоги.

Смотрит — а тот сидит и проповедь долбит.

— И зачем это вы так убиваетесь, святой отец? Ведь прихожане все равно смеяться будут. Лучше дайте мне три монеты, и я их мигом заставлю плакать.

— Деньги-то я дам, а вот удастся ли тебе тронуть их сердца — это мы посмотрим.

Получив три ливры 13, пошел сапожник домой. Идет, а навстречу ему солдат. Рассказал он солдату о своей сделке со священником.

— Поделись со мной, — говорит солдат, — помогу я тебе в нужный момент.

Дал сапожник одну ливру солдату, и стали они обдумывать план действий.

Наловили ворон, много ворон. И припрятали их в церкви. Настал день проповеди. Поднялся сапожник на амвон и, войдя в раж, завопил, подав знак солдату:

— Нашли, господь, на этот грубый, забывший о боге народ черных птиц!

Тут и выпустил солдат ворон. Вороны стали громко и страшно каркать, а народ, приняв их появление за божью кару — рвать на себе волосы и плакать.

Вот так сапожник и солдат сумели сделать то, что священнику не удавалось всю жизнь.