Сказки и легенды Португалии - страница 7
Во всей Европе фольклорная сказка идет на убыль, уступая место литературе. Такова же неотвратимая судьба и португальской сказки. Тем большее значение получает приобщение к национальной сказке того или другого народа широких кругов читателей разных стран.
Нельзя допустить, чтобы сказка ушла из жизни современного человека, из современного искусства.
Рассуждения о сказках, их происхождении, существе, бытовании Ж.-Г. Феррейра заканчивает взволнованными поэтичными словами — недаром он поэт, поэт, чувствующий всю поэтичность народной сказки, и исследователь, понимающий всю ее глубинную значимость.
«И хватит. Довольно пояснений, — пишет он. — Время предоставить слово доброй, и печальной, и веселой португальской сказке, чтобы услышать, как она смеется, сердится, вздыхает, просит милостыню, мечтает, умирает с голоду в этих лукавых и хитроумных сочинениях».
Наше знакомство с португальской сказкой мы начали с интродукции сказочника-мастера, сказочника-поэта. Его же словами, полными национального колорита, хочется и кончить:
«Ушла сказка. И нет ее больше. Далеко ушла. Но скоро назад вернется.
По тропинкам ходит сказка с горным посохом, по волнам плывет под веселыми парусами, в городах, в селах под окном стучится. Где была — там нет. Где не была — туда торопится. Придет — присядет. Одному попеняет, с другим пошутит, третьего научит, никого не забудет — крепкая, как вино, мудрая, старая сказка. Один улыбнется, другой посмеется, третий задумается — только глухой ничего не услышит.
Была у меня сказок полная корзина. Что было, все роздал. Больше ничего не осталось. Кончились мои сказки.
Э. Померанцева
Хитрости, выдумки, уловки
Бульон из камня
Один монах ходил, просил милостыню. Постучался он в дом к земледельцу, только там ему ничего не подали. А у монаха от голода живот подвело. Решил он пуститься на хитрость и молвит вслух:
— Попробую-ка я сварить бульончик из камня.
Поднял камень с земли, смахнул с него пыль и принялся осматривать со всех сторон: годится ли для бульона? Домочадцы земледельца смеются: вот чудак! А монах им:
— Вы никогда бульона из камня не пробовали? Ну, скажу вам, объедение.
А те еще пуще потешаются:
— Хоть глазком бы взглянуть на такое варево.
Монаху только этого и надо. Вымыл камень и молвит:
— Если бы мне котелок одолжили. Дали ему глиняный горшок. Он налил в него воды и положил камень.
— А если бы к тому еще и позволили горшочек на уголья поставить.
Позволили. Как только вода в горшочке закипела, монах опять за свое:
— С сальцем бульон, конечно, вкуснее бы получился.
Принесли ему кусок сала. Сало в горшке варится, хозяин с домашними дивятся: ну и ну… Монах между тем бульона зачерпнул и попробовал:
— Соли маловато. Надо бы сольцы добавить.
Дали ему соли. Он варево посолил, помешал, ложку облизал:
— Кабы сюда да несколько кочешочков капусты-коуве, то-то была бы пища богов.
Хозяйка пошла в огород, сорвала ему два кочешка свежей коуве. Монах очистил их, оборвал листья и побросал их в горшок.
Капуста сварилась, а монах знай свое гнет:
— Ах, кусочек колбаски придал бы бульону особый вкус…
Не пожалели ему кусок колбасы; монах и его положил в горшок, а когда колбаса была готова, он вытащил из котомки краюху хлеба и не спеша принялся за еду. От бульона шел такой аромат, что слюнки текли. Монах наелся, облизнулся. Глазевшие на него крестьяне, увидев, что горшок пуст, а камень на дне остался, были озадачены:
— Святой отец, а камень?
— Камень я вымою и с собой возьму, он мне еще пригодится, — ответил хитрец.
Вот так и обедал монах там, где ему в милостыне отказывали.
Крестьянин
Жил да был в одном королевстве крестьянин. Попался он как-то во время охоты на глаза королю. Его величество и спроси его, на какие средства тот живет.
— Да живу на то, что зарабатываю, — двенадцать винтенов 3 в день, — ответил крестьянин. — Делю их на три части: одну отдаю своим старикам — им уже не под силу работать; вторую оставляю нам с женой; а третью даю в рост детям, значит, моим.