Сказки летучего мыша - страница 31
Делать нечего, пришлось тащиться на купальню. Так спасовскне пацаны именовали омуток на Славянке с ровным и чистым песчаным дном.
Вид на купальню открывался вблизи и неожиданно, стоило перевалить прибрежный пригорок. Даня сразу углядел мощную фигуру Борюсика, сидевшего на берегу в одних трусах, спиной к подходившим. Вздохнул с облегчением, но тревога не ушла окончательно: где же, черт возьми, девчонки?
Но женская составляющая исчезнувшей троицы тут же обнаружилась. Девчонки стояли по колено в воде и сосредоточенно занимались стиркой – Женька в купальнике, Альзира, как и Борис, в одних трусиках.
Причем последняя, увидев подходивших ребят, немедленно застеснялась и тут же натянула майку, которую полоскала. Особого успеха её демарш не принес – тонкая мокрая ткань отнюдь не скрывала ее маленькие и остренькие, чуть в стороны торчащие грудки, – плотно облепила и лишь привлекала к ним внимание.
Даня, впрочем, не приглядывался, но машинально отметил: Борьки, значит, не стыдится… Да и всех нас в темноте на озере не очень-то стеснялась…
Даня кивнул в сторону лежавших на берегу неимоверно грязных деталей одежды, до которых пока не дошли руки юных прачек. Спросил:
– Вы никак для развлечения всё «болотце» по-пластунски пересекли? Ну вы экстремалы…
Он иронизировал, скрывая нешуточное облегчение, – однако, как ни странно, угадал. Правда, ползти почти два километра по уши в грязи Борису и девчонкам пришлось не развлечения ради.
Тревогу подняла Альзира – вскоре после того, как Даня с Пещерником взобрались на остров.
Женька, не желая терять времени в бесплодных ожиданиях – ничего интересного от экспедиции она не ждала – выбрала местечко посуше, разложила принесенное в заплечном рюкзачке покрывальце и наладилась позагорать. И даже начала задремывать.
Борюсик, нешуточно гордясь своей охранительной миссией, патрулировал берег с рогаткой в руках, – и как раз ушел достаточно далеко.
Короче говоря, непонятный звук первой услышала Альзира – и подняла тревогу. Растолкала подружку, замахала обернувшемуся Борису.
Собравшись вместе, они пыталась понять: что же такое слышат?
Больше всего это напоминало истошный вой двигателя завязшей в топи машины. Вот только не было в Спасовке и окрестностях дурака, способного заехать сюда на автотранспорте. Последним таким героем, по рассказам, стал четверть века назад совхозный тракторист Гошенька, записной алкоголик. В результате смелого опыта в то лето из топи торчал самый краешек заднего борта тракторного прицепа – торчал недели две, пока и трактор, и прицеп не погрузились еще глубже. Самого же Гошеньку так и не нашли, сколько ни шарили баграми в болотной жиже, – не река и не озеро, водолазов не вызовешь…
А чужаки на «болотце» едва ли смогли бы проехать. Да и зачем бы им, собственно?
Однако – кто-то приехал. И завяз.
Впрочем, скоро характер звука изменился – истошный вой движка сменился мерным басовитым гудением. И Борюсик выдвинул первую достаточно обоснованную версию. Дескать, здешние места облюбовали гонщики-экстремалы на навороченном джипе – видал он такие по ящику. К «Кэмел-Трофи», небось, готовятся. У тех джипяр, мол, лебедки мощнейшие приделаны – сами себя из любой трясины вытащат. Как барон Мюнхгаузен…
Саунд-трек как будто подтверждал рассуждения Бори – гудение вновь сменилось звуком двигателя – но теперь работал он нормально. Затем всё смолкло.
Выбрались, констатировал Борюсик. И предложил позже, когда вернутся с острова мальчишки, сходить и посмотреть на оставшиеся от «Спасовка-Трофи» следы.
Но никуда сходить не довелось. Потому что несколько минут спустя на «болотце» появились люди, – и уверенно двинулись в сторону озерца и острова.
Вооруженные люди.
– Солдаты? – перебил Даня на этом месте звучавший в два голоса рассказ. (Альзира отмалчивалась, она вообще была немногословной девчонкой.)
– Не-а… – протянул Борюсик. – Я и сам решил было: учения какие-то… Но не солдаты. Камуфляж не армейский, ни эмблем, ни погон, ничего нет… И стволы незнакомые. Но не «Калаши» – сто пудов. А потом – они ведь близко подошли – видно стало: староваты для солдатиков… Ну не то чтоб совсем старичье… Но взрослые мужики.