Сказки острова Бали - страница 53
Только хотела Сестрица сказать, как было на самом деле, но мать, ничего не слушая, побила ее и отослала к ручью мыть пальмовые листья, с которых они ели[95]. Это была нелепая затея — мыть пальмовые листья. Их выбрасывают и срывают новые. Но мать хотела наказать Сестрицу.
Заплакала Сестрица и пошла к ручью отмывать листья. Но руки ее устали, и листья один за другим выскользнули и уплыли по течению. Пришлось вернуться ни с чем и сказать матери:
— Матушка, листья выпали у меня из рук.
Тогда иди вдоль ручья и ищи, куда их унесло. И пока не найдешь, не возвращайся! — в сердцах ответила мать.
Заплакала Сестрица еще пуще и побежала к ручью искать листья. В ручье она увидела маленького рачка и спросила:
— Рачок, может быть, ты видел три листа — тарелки моей матушки? Ручей унес их, и я не смею вернуться, пока не найду.
— Нет, я не видел, пойди-ка спроси у моего брата рака! Сестрица пошла вдоль ручья, пока не увидела рака.
— Рак, может быть, ты видел три листа-тарелки моей матушки? Ручей унес их, и я не смею вернуться, пока не найду!
— Нет, я не видел, пойди-ка спроси краба, который живет пониже!
Пошла Сестрица дальше, пока не увидела краба.
— Краб, может быть, ты видел три листа-тарелки моей матушки? Ручей унес их, и я не смею вернуться, пока не найду!
— Нет, я не видел, но, может быть, их видела речная рыба, которая живет ниже!
Но речная рыба тоже ничего не видела и послала Сестрицу к морской рыбе, совсем далеко, туда, где ручей впадает в море.
Морская рыба сказала:
— Мне очень жаль, милая детка, но я не видела твоих тарелок. Чуть подальше живет великанша, спроси ее. Если она не знает, то никто не знает, потому что великанша — великая колдунья.
Морская рыба так дружелюбно, участливо говорила с Сестрицей, что та послушалась и пошла дальше. На берегу моря действительно стояла хижина. Остановилась Сестрица у дверей и позвала:
— Бабушка, бабушка великанша! — Так ее учили: всем старым женщинам надо говорить «бабушка».
Колдунья проворчала:
— Кто там?
— Это я, Сестрица. Морская рыба сказала, что вы, может быть, знаете, куда унесло листья-тарелки моей матушки.
— Заходи, детка, заходи!
Девочка вошла в хижину и увидела огромную страшную старуху с торчащими клыками и косами, похожими на змей. Старуха сказала громовым голосом:
— Я тебе помогу, но сперва ты мне постряпай, детка!
— Хорошо, бабушка-великанша, — пролепетала Сестрица. — Где печной горшок?
— Там, в кухне, под лавкой.
Пошла сестрица в кухонный домик, заглянула под лавку и вскрикнула:
— Ой, страсть какая! Человеческий череп. Ведьма не расслышала и переспросила:
— Что ты там говоришь о моем горшке?
— Ничего, ничего, очень хороший горшок, — ответила, дрожа, Сестрица. — А где мне взять воды, бабушка?
— Там, в корчаге.
Сестрица открыла корчагу и вскрикнула:
— Ой, человеческая кровь!
— Что ты там сказала про мою воду?
— Прекрасная, чистая ключевая вода, бабушка, — дрожа, ответила девочка.
Потом набралась она храбрости и спросила:
— А где дрова, бабушка?
— За кухонным домиком.
Сестрица пошла за кухонный домик и опять не могла не вскрикнуть:
— Ой, человеческие кости!
— Что ты там говоришь о моих дровах, детка?
— Ах нет, ничего, бабушка, они уже высохли. А где мне найти рис?
Там, в горшочке. Открыв горшочек, Сестрица вскрикнула от ужаса:
— Это не рис, это черви!
— Что ты там про мой рис?
— Ничего, бабушка, великолепный, чистый, белый рис! — И Сестрица сварила ведьме ее ужасный обед.
Старуха угостила и ее, но Сестрица потихоньку вылила эту пакость под лавку.
Поела ведьма и сказала:
— Садись теперь поудобнее возле меня на лавку, Сестрица, и поищи вшей; очень зудит у меня голова.
Сестрица не решилась отказаться, но, увидев вошь великанши величиной в кулак, снова вскрикнула.
— Что ты кричишь, детка?
— Ах, ничего, пустяки, бабушка.
Когда Сестрица выполнила все просьбы ведьмы, старуха сказала:
— Ну вот, детка, теперь я награжу тебя. Но я бедная женщина, в моем огороде растут только тыквы. Ты должна сорвать ту тыкву, которая растет в восточном углу, там, откуда солнце восходит. Смотри, не сорви ту, которая растет в западном углу, куда солнце заходит!