Сказки Румынии - страница 20
И вот надвинулось на него что-то неведомое. Может, в страшном сне кто и видал такое существо – а человеческим языком его не описать. Чего нет у него, то есть, а что есть – того-то как раз и нету! На лапах по небу летит, на крыльях по земле идёт, голова на заду, хвост на плечах, глаза на шее, шея на темени, – такой она королевичу Петру показалась, ну а я-то с его слов говорю.
На миг опутала Петру паутина ужаса, но встряхнулся он, сбросил паутину, взмахнул мечом. Так биться стал, как никогда ещё не бился.
На исходе дня силы оставили Петру, когда же тьма ночная опустилась, едва-едва королевич веки размыкал. К полуночи понял он, что не в седле сидит, а пеший стоит, и когда утро забрезжило, Петру был уже на коленях.
– Держись, хозяин, битва-то к концу подходит, – шепнул гнедой, и Петру утёр со лба пот боевой рукавицей. Последнее усилие сделал – с колен поднялся.
– Бей вылву по морде уздечкой, – снова шепчет конь.
Размахнулся королевич, сделал, как было сказано.
Заржала вылва по-лошадиному, да так громко, что Петру решил: оглохнет он теперь на всю жизнь. А вылва, даром что была битвой утомлена, ринулась на королевича. Тут-то он изловчился, набросил уздечку на вылвину морду. Солнце над горизонтом показалось – а у Петру-королевича три коня в поводу, один – под седлом.
– Да пошлёт тебе судьба в жёны самую прекрасную девушку, какая только есть на свете, – молвил третий конь. – Избавил ты меня от заклятия – позволь же с тобой остаться.
Поехали они прочь из золотого леса и к ночи достигли края. Вспомнил Петру о венках, позвенел ими, промолвил раздумчиво:
– На что мне целых три венка? Тяжело они достались, да сохраню я только последний, золотой, самый красивый.
И отшвырнул медный венок, а за ним и серебряный.
– Что ты делаешь, хозяин! – заржал гнедой конь. – Зачем венки выбрасываешь? Пригодятся они тебе. Подними скорее!
Пришлось Петру спешиваться да наклоняться, подбирать медный венок и серебряный.
Вечер наступил, солнце закатилось, мошкара стала лютовать – гнедой вынес Петру к широкой равнине.
Вынес – и застыл на месте.
– Почему стоишь, гнедой? Почему вперёд не скачешь? – спрашивает Петру.
– Чует моё сердце – беда с нами случится, – отвечает конь.
– Что за беда и как её избегнуть?
– Лежит перед нами страна богини Середы, которая быстрой ртутью повелевает. Холод здесь такой, какой тебе и не приснится! Вдоль дороги костры разложены, и боюсь я, что ты, хозяин, соблазнишься их теплом.
– Почему же нельзя мне погреться?
– Потому что накличешь ты этим несчастье, – с грустью отвечал конь.
– Вперёд меня неси, гнедой! – воскликнул Петру. – Раз должен я холод терпеть – значит, стерплю!
Вот вступили они во владения богини Середы. С каждым шагом всё холоднее делалось, и продрог Петру до самых костей. Но теперь уж был он не юношей неопытным, а витязем, закалённым в боях, сносил холод стоически. Вдоль дороги костры пылали жарко, грелись возле них люди, звали Петру – да он только головой качал. Дыхание на его устах замерзало, еле-еле пальцы шевелились, уздечку удерживая, но ни разу не попытался королевич свернуть к костру.
Сколько он с лютым холодом сражался, сказать не могу. Только всякий знает: обширны владения богини Середы, за день их не проехать. Дыбились вокруг путников ледяные скалы, выбивали зубы барабанную дробь, а ресницы от густого инея склеивались. Так и ехал Петру по холодной равнине.
Наконец вынес его гнедой конь к жилищу самой богини Середы. Спешился Петру, в дом вошёл, учтиво поздоровался:
– Доброго дня тебе, матушка!
– Благодарствую, друг мой окоченевший!
Рассмеялся Петру, но речь продолжать не стал. Ждал он, пока заговорит сама богиня.
Погладила она Петру по плечу:
– Ты молодцом держался, с честью испытание прошёл. Вот тебе за это награда, королевич Петру.
С этими словами достала богиня Середа железный ларчик, а из него – шкатулочку.
– Много столетий хранится у меня эта шкатулочка, поджидает героя, который холодное моё царство проедет, ни разу огоньком не соблазнившись. Возьми шкатулочку, королевич; однажды она тебе поможет. Стоит только её открыть – узнаешь обо всём, что делается в родном краю.