Сказки Румынии - страница 19
Третий день к вечеру клонится – они всё бьются. Ночь миновала, а как заря занялась – сумел Петру набросить уздечку вылве на морду. И тотчас превратилась вылва в прекрасного коня – точь-в-точь такого, как его гнедой!
– Будь ты благословен, витязь! – молвил конь человеческим голосом. – Расколдовал ты меня, снял проклятие!
И носом мягким, влажным трётся о нос гнедого – потому что были эти кони родными братьями. Рассказал спасённый конь свою историю, поведал, как долгие годы в образе чудовищной вылвы маялся.
Привязал Петру нового коня к своему гнедому, повёл его в поводу. Долго ехали они медным лесом, но достигли всё же края.
– Остановись, гнедой, дай оглядеться, – велит Петру и по сторонам таращится.
Было на что посмотреть! Другой лес вырос перед Петру – красоты небывалой! Деревья в нём так и светятся, переливаются, а цветы мерцают, будто звёздочки. Из чистого серебра всё в том дивном лесу!
Опять стали цветы льнуть к ногам королевича, сулить ему всяческие блага, если нарвёт он их да венок сплетёт.
– Не тронь цветов серебряных, – предупреждает новый конь, бывшая вылва. – Отвечать за них будешь перед моим братом – а он меня всемеро сильнее!
Понимал Петру, какое испытание его ждёт, – да поделать ничего с собой не мог. Так и тянулись руки к серебряным цветам! Нарвал он целую охапку, только сплёл венок – зашумело вокруг, завыл ураган, земля задрожала! Чёрная ночь опустилась на серебряный лес – чернее, чем в медном лесу. И явилась новая вылва – всемеро ужаснее первой. Три дня и три ночи бился с ней Петру, но сумел-таки уздечку набросить на вылвину морду, и стала вылва прекрасным конём.
– Да текут твои дни в счастье, витязь! Избавил ты меня от заклятия, и нет пределов моей благодарности! – молвил новый конь человеческим голосом. – Возьми меня с собой!
Отправились они дальше все вместе. Скоро кончился лес серебряный – засверкал впереди золотой. Хороши были и первые два леса, ну да куда меди да серебру с золотом тягаться! Ничего краше не видывал Петру в своей жизни.
Напрасно все три коня умоляли его скорее промчаться через золотой лес, не трогать золотых цветов. Не послушался Петру, нарвал целый букет, сплёл венок. Только закончил – всё зашумело, затряслась земля под ногами, будто выпуская из своих недр ужасное чудовище. Выхватил Петру меч, приготовился к битве.
– Либо погибну, либо уздечку вылве на морду наброшу!
Так крикнул Петру, и тотчас окутал его туман – густой, глухой. Слова в тумане запутались, завязли. Смотрит Петру – собственных рук разглядеть не может. Говорить пытается – гóлоса не слышит. Целый день и целую ночь мечом размахивал вслепую, не видя, куда бьёт, не понимая, кого сразить пытается. Но вот начал туман рассеиваться, и к середине второго дня вовсе растаял. Солнце ярко в небесах засияло, и почудилось Петру, будто он заново родился.
А как же вылва? Она-то куда делась? Исчезла!
– Переведи-ка дух, – советует гнедой конь. – Битва, хозяин, ещё только началась!
– Что же было целых два дня? – спрашивает Петру.
– Вылва туманом обернулась, запутала тебя, заморочила. Вот она идёт! Слышишь? Готовься к бою!
А Петру ещё и отдышаться не успел. Смотрит – приближается что-то сбоку, что – непонятно. Река не река; ведь не по земле бежит, а сама, как вздумается, извивается, да следов не оставляет.
Тут-то Петру по-настоящему испугался.
– Горе мне! – шепчет. – Горе мне!
– На месте не застывай, шевелись! – советует гнедой.
Только сказал – поглотила его небывалая река.
И закипела битва! День и ночь сражается Петру – и даже не понимает, кто его враг. Вот на рассвете второго дня чувствует Петру: ноги ослабели, так и подкашиваются.
«Теперь конец мне пришёл», – думает Петру – да не отчаивается, не сдаётся, меч не бросает. Наоборот – яростнее бьётся.
И выглянуло солнце, и вода исчезла, а куда делась – не разберёшь.
– Передохни, хозяин, – советует гнедой. – Времени у тебя в обрез – вот-вот вылва вернётся.
Ничего не ответил Петру, а про себя подумал: «Как же мне битву продолжать – сил вовсе не осталось!»
Но плотнее уселся Петру в седле, крепче стиснул рукоять меча. Сидит, ждёт.