Скрытый террор - страница 14

Отец Минтон подумал даже, что у Дэна появилось какое-то обаяние, искра божья, нечто такое, что стало столь модным в период президентства Кеннеди. Конечно, думал священник, Дэну еще далеко до братьев Кеннеди. Это уж точно. Ведь он собственными глазами видел Джека и Бобби, когда те приезжали в город и присутствовали на званом обеде в апреле 1960 года. В те дни вокруг Ричмонда еще не было кольца тех больших мотелей, где гостей не регистрировали и где повсюду красовались рекламные щиты с весьма двусмысленными надписями типа «Попробуйте повздыхать у нас!» Отель «Лиленд» в центре города был и тогда прекрасным местом для торжеств и приемов, поэтому сенатор Кеннеди встретился с группой местных демократов именно там. Поскольку перед церковью отца Минтона было самое большое открытое пространство, обед решили устроить там.

Все это было за три месяца до того, как Ден уехал в Бразилию. В то время он еще был шефом полиции, следившим за порядком на автомобильных дорогах и спокойствием на городских улицах. Ханка и другие женщины из прихода пришли помочь накрыть стол. Хотя в то время Джон Кеннеди был всего лишь сенатором, он уже стоял на верном пути к выдвижению кандидатом на пост президента от демократической партии. Вот почему тысячи любопытных рядовых членов демократической партии приобрели билеты на званый обед.

Разъезжая по штату Индиана в погоне за голосами, Кеннеди сорвал себе голос, но быстро нашел выход из положения. Прибыв в провинциальный городок Сеймур, он стал раздавать карточки, на которых было написано: «Очень извиняюсь, но у меня болит горло, поэтому я выступать не могу. И все же прошу вас голосовать за меня». Помощник сенатора по административным вопросам Теодор Соренсен зачитывал вместо него заранее подготовленный текст выступления. Это был выпад против Советского Союза, составленный в выражениях, отвечающих консервативным настроениям фермеров.

«Впервые за всю историю, — читал по бумажке Соренсен, в то время как сам Кеннеди молча стоял рядом, — Россия заполучила то, к чему так долго стремилась, — опорный пункт в Латинской Америке». Он имел в виду Кубу.

Позже, когда пришло время выступать в Эрлхем-колледж, голос у сенатора несколько окреп и он сам зачитал текст выступления. «Мы были самодовольными, самовлюбленными и податливыми. Уверен, однако, что мы сумеем преодолеть эти недостатки и двинуться вперед. Но при этом нам не следует умалять серьезности красной угрозы. Мы на собственном опыте убедились, что их словам верить нельзя».

И вот теперь здесь, на похоронах Дэна, когда прошло уже десять лет с момента произнесения этой речи, отец Минтон никак не мог вспомнить, что же именно сказал тогда Джон Кеннеди. Но впечатление, произведенное им на аудиторию, он помнил хорошо. Он еще подумал тогда, что, если бы этот человек попросил присутствовавших взобраться на крышу небоскреба и прыгнуть оттуда головой вниз, все до одного сделали бы это. Вот в чем была загадочная и притягательная сила Кеннеди.

Теперь наступил черед отца Минтона. Ему предстояло отслужить заупокойную мессу. Он любил этот обряд, потому что он предоставлял католической церкви возможность обратиться со словом божьим к народу и еще раз подтвердить, что мирская жизнь — это не все. Сказать, что Дэну не нужно было бояться смерти, и он ее не боялся.

Вот о чем все время думал отец Минтон с того самого момента, когда впервые услышал в Женеве об убийстве Дэна. И ему удалось сказать почти все, что хотелось, хотя три раза он едва сдерживал слезы, и прихожане боялись, что он вообще не сможет довести службу до конца.

Через неделю после того, как Дэна похоронили у серебристого клена на кладбище св. Марии, Рей сбросил с себя строгий деловой костюм и вновь облачился в привычные спортивные брюки и рубашку. Вернувшись как-то после обеда в магазин Кесслера, он обнаружил там записку: «Зайди в торговую палату. С тобой хочет поговорить Фрэнк Синатра».

«Ну, конечно, — подумал Рей, — Так я и поверил».

Правда, времени с момента похорон прошло не так уж много, и вряд ли кому-то взбрело бы сейчас в голову подшучивать над семьей Митрионе. Поэтому Рей все же решил наведаться в торговую палату. Там ему велели прийти еще раз в половине восьмого. Он так и сделал. Ровно в 7.30 позвонил агент знаменитого певца и сказал, что Синатра прочел в газетах о двойной трагедии: убийстве отца семейства и горе вдовы, которой предстоит теперь воспитывать пятерых детей на одну лишь государственную пенсию. Певец предлагал прилететь в Ричмонд и выступить в концерте, сборы от которого пойдут ты воспитание сирот.