Следы ведут в пески Аравии - страница 32
Нибур заметил, что при встрече на дорогах кочевники обычно обмениваются одними и теми же вопросами: «Из какого вы места? Откуда вышли утром? Где собираетесь спать следующую ночь?» Когда их задавали европейцам, на первый вопрос те предпочитали отвечать несколько туманно: «С севера», что можно было толковать как «из Сирии» или «из Турции». Два других вопроса были безопасны, ибо свидетельствовали лишь о внимании к путнику.
Исследовав, еще один большой внутренний район, вплоть до Таиза, который они обошли стороной, рассчитывая позже побыть здесь более длительный срок, Нибур и Форскол вновь возвратились в Бейт-эль-Факих.
20 апреля все участники экспедиции покинули Бейт-эль-Факих и двинулись на юг — к Мохе. Впрочем, снова не вместе, ибо Нибур и Форскол по-прежнему передвигались днем, а остальные, погрузив на своих ослов всю поклажу экспедиции, предпочитали следовать за ними ночью.
До Забида они шли уже изведанной тропой, а далее то поднимались в горы, то спускались к Тихаме. На этот раз в долине, в небольших вади, иногда появлялась вода, и путники имели возможность запастись ею.
В селении Маушидж они застали чрезвычайное волнение: ночью под финиковой пальмой был обнаружен чей-то труп. Нибур и Форскол не на шутку встревожились: ведь их товарищи едут по ночам, да еще с большим грузом. Их успокоили: убийство произошло на почве кровной мести и касается только определенных семей. Да, члены этих семей могут, нет, просто обязаны убивать друг друга, открыто или из засады, днем или ночью — это их дело, общего мира это не нарушает. Убийц отправят в тюрьму, но они смогут избежать наказания, если внесут большую сумму в казну племени. Каждый член рода или племени обязан соблюдать закон кровной мести. Необходимость расплаты или выкупа за пролитую кровь узаконена даже Кораном, хотя и в несколько смягченном виде. Поэтому кровную месть арабы исстари считают не только своим священным правом, но и нерушимой обязанностью.
На другой день Нибур и Форскол познакомились с представителем одной из враждующих сторон. Он сетовал на то, что месть, неизвестно когда и кем начатая, никак не прекратится. И теперь он постарается внести выкуп за убийцу и перестанет проливать кровь. Жаль денег, конечно, по убивать тоже не хочется. При этом он вертел в руках дубинку, а за поясом у него торчал кривой нож…
Нибур и Форскол хотели прибыть в Моху как можно скорее, поэтому они двигались и днем и ночью, по-прежнему собирая травы и насекомых, нанося на карту населенные пункты и все достопримечательности, попадавшиеся на пути. В селении Мамлах они увидели много канав, прокопанных от моря. Морская вода испарялась, и жители собирали соль. Отсюда соль переправляли в горные местности. В селении Куббат-эс-Сабаа, что означает «мавзолей семи», они посетили мазар, в котором погребены семеро братьев, погибших, видимо, тоже в результате кровной мести.
В стремлении побыстрее достичь цели и в то же время как можно больше увидеть ученые подвергали себя перегрузкам, которые не в силах выдержать даже очень здоровый организм. Но чего иного можно было ожидать от людей, оказавшихся в необычайных условиях? Как могли они рассчитать свои силы? И способны ли были умерить исследовательский пыл? Далеко не всегда они перенимали образ жизни кочевников, считая себя людьми иного склада, а следовательно, и иных возможностей. Хавен уже поплатился за то, что ел мясо. Форскол жаловался на недомогание, объясняя его резкой разницей температур дня и ночи. Нибур постоянно ощущал усталость и нервное перенапряжение. Но они и не думали сдаваться. Они не знали, что все несчастья у них впереди…
В конце апреля Нибур и Форскол достигли долгожданной Мохи. Все прибывающие в город должны были проходить через ворота Баб-Шадли. Чужестранцев, по существующему здесь обычаю, задолго до ворот заставили слезть с ослов и идти пешком. Наши путешественники сдали вещи для досмотра и ответили на вопросы местных чиновников. При этом у них, как и прежде, никто не потребовал документов, не спросил ни об имени, ни о цели приезда. Они просто назвали тот караван-сарай, где обычно останавливаются турки и где они договорились встретиться со своими спутниками, которые передвигались ночью. Бояться им было абсолютно нечего. На этот раз они располагали не только рекомендательным письмом кишьп Джидды и долы Бейт-эль-Факиха к местному доле, но и письмами от купца из Бейт-эль-Факиха к известному морскому купцу Саиду Салеху и от торговцев Джидды к агенту Ост-Индской компании — именно в эти дни в Моху должно было прийти английское торговое судно из Бомбея.