Слезы любви - страница 45

— Но, Ричард, дорогой, чем же так провинилась доктор Хантер? Я думала, что она — идеал младшего хирурга.

— Прошу тебя, замолчи, Кристин, — резко оборвал ее Ричард и отошел, оставив их вдвоем.

Если Кристин и была обескуражена, то не показала виду. Она решила максимально насладиться поражением своей соперницы. В это время прибыли почетные гости, и в зале стало шумно. Воспользовавшись этим, Кристин наклонилась к Мэри. Ее глаза светились мстительной радостью.

— Так вы больше не любимая девушка Ричарда? Надеюсь, вы расскажете мне, что случилось?

Не удостоив ее ответом, Мэри стала молча проталкиваться через толпу. Она вернулась в детское отделение.

Ей пришлось подождать в офисе старшей сестры, пока ее не пригласили к мальчику. Диагноз не вызывал сомнений: Марк Боркхэм был в тяжелом состоянии. Его мать считала, что у него просто болит живот, и не обращалась к врачу до сегодняшнего дня. К этому времени уже произошло прободение аппендикса.

— Мой муж мне не простит, если что-то случится с Марком… — с несчастным видом твердила она. — Поверьте, доктор, я просто думала, нет ничего серьезного.

— Нелегко определить аппендицит у малыша, — утешала Мэри. — Извините, я должна позвонить доктору Кохрейну.

— Он сам будет оперировать Марка? Он ведь самый лучший врач, правда?

— Лучшего вам просто не найти, — согласилась Мэри и почувствовала странную гордость, когда произносила эти слова.

Кохрейн пришел очень быстро и подтвердил ее диагноз.

— Вы наладите капельницу, пока я поговорю с матерью. Я вызову анестезиолога и прикажу готовить операционную. Нельзя терять ни минуты.

Мэри все еще возилась с капельницей, когда он появился снова.

— Все еще не готовы? — резко спросил он.

Она, виновато покраснев, покачала головой.

— Помочь?

Она кивнула.

Он ловко нашел вену, ввел иглу и заклеил это место, чтобы Марк не смог ее вытащить. Покидая отделение, Мэри спросила, не нужна ли она будет в операционной.

— Конечно нужны. — Его тон был холодно-вежливым, официальным.

Три часа спустя, делая ночной обход, она увидела, что Марк уже не так бледен, его пульс выровнялся. Она делала необходимые записи в его карте, когда вошел Ричард.

— Ему лучше, — заключил он. — Мать осталась здесь на ночь?

— Да. Соседка присмотрит за остальными детьми.

Сегодня Ричард Кохрейн выглядел усталым.

— Я должен извиниться перед вами, Мэри, — произнес он с видимым усилием.

Она так поразилась, что не нашлась что ответить.

— Я вел себя ужасно на вечере. Я не должен был вас критиковать при всех. Хотя, — добавил он, — критиковать было за что.

Ну вот, сначала попросил прощения, но тут же все испортил последним замечанием. Впрочем, Мэри прекрасно понимала, что он прав. Ведь если бы она ушла, забыв о дежурстве, больные остались бы без присмотра.

— Я была действительно беспечна, — призналась она со вздохом.

— Правило номер один в медицине — не смешивайте вашу личную жизнь и работу. — Он криво улыбнулся, полез в карман и выудил оттуда свою неизменную трубку. — Не возражаете? Мистер Робертс был сражен моим отношением к вам.

Мэри видела, что во время их неприятного разговора доктор Робертс разговаривал с кем-то в стороне.

— Я и не думала, что он заметил, — удивилась она.

— Мало что ускользает от него. И еще он заметил, что у вас несчастный вид. Интересно, почему?

В какой-то момент она едва не решилась открыть ему правду, но побоялась, что он опять не поверит ей и ее ошибка будет стоить карьеры Дику.

— Я была так несчастна, — она смотрела вниз на медицинские карты, разложенные на столе, — потому что всегда дорожила вашим хорошим отношением. А теперь я лишилась его?

Ричард молчал так долго, что Мэри вынуждена была поднять глаза и заглянуть ему в лицо. Потом тихо спросила:

— Так я права?

Он так резко вскочил, что чуть не уронил стул.

— Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли, Мэри. И пытаюсь вам объяснить не в первый раз, но все напрасно. Вы лгали мне и раньше насчет отношений с моим братом.

— Мартин? — Она была поражена. — Но при чем здесь Мартин? Я говорила вам всегда, что мы с вашим братом просто… друзья.

— Да, говорили. — В голосе Ричарда послышалась горькая ирония. — И то же самое вы говорили относительно Бэйли. Но почему вы так долго скрывали, что знакомы с Мартином?