Слуги ветра - страница 36

— Успокоил! — хмыкнул я. — Тоже мне друг называется, вот и буду как дурачок ходить благоухать этой гадостью.

— Верно тебе говорю, от их голоса скрутит так, что кости переломает. Еще попомнишь мои слова, — Тром повысил голос и привстал.

— Давай свой флакончик, вдруг и вправду пригодится, — сдался я, протягивая руку.

Спрятав соль за пояс, я стал наливать себе вина, чтобы уснуть крепче, но Тром дождался, когда чаша наполнится наполовину, и придержал кувшин.

— Ты на вино-то не налегай, полдень скоро. Я и служивых небоходов подыскал, и лампадаря смотреть приведу. Ты теперь капитан, не просто баламут трактирный.

— Позже, Тром, давай завтра, я устал как собака. Мне и надо-то всего отогнать корыто подальше да продать побыстрей. Кого нашел и те сойдут! Духи помогут, стащим это корыто с верфей.

Старик почесал ухо и налил себе вина тоже.

— Если из столицы пустой уйдешь, все неладное заподозрят, хоть видимость создай, что с полной командой, а уж калек я наберу.

— Этим калекам платить надо золотом, а не речными камушками, куда их столько! Вон я за рабов да лошадей пять сотен отдал.

— А ты что думал, от хорошей жизни Таус тебе такую сделку предлагал. Его, видать, за такие аферы и подрезали.

— Ладно, веди своих убогих, все одно ведь поспать не дашь.

По уверениям Трома затея была не безнадежной. Я понимал, что рискую, что все может провалиться в любой момент. Золото, что я буду сулить в качестве платы, будет моим собственным. Казна бывшего капитана теперь пуста.

Но для начала я потратил некоторые запасы серебра на то, чтобы приодеть Азара и старика. Взваливая на себя обязанности капитана, я должен был иметь нового старшего помощника и советника. Тром стал моим советником, не знаю как к другим, но к мнению этого старца я готов был прислушаться всегда. Азар долго капризничал, но все-таки согласился, хоть и временно, быть моим старшим помощником. Он же привел откуда-то из шахтерского квартала угрюмого мужика, кривого на один глаз, и сказал, что этот человек был когда-то лампадарем на каком-то торговом корабле.

Мы вновь стояли на палубе фрегата, и я немного настороженно смотрел, как одноглазый разматывает хитроумные узлы на крышке трюма.

— Кто такой лампадарь? Это что — какой-то особый вид лодыря-фонарщика?

— Нет, капитан, пойдемте в трюм, и Ханх все расскажет.

— Ханх? Он что, тоже полхиец?

— Да, капитан, все из его рода когда-то были знатными мастерами своего дела.

— Великие духи! — взмолился я. — Что же это за дело такое, скажите мне, пожалуйста?!

Кривой Ханх скорчил ехидную гримасу и оголил обломки зубов в почерневшем от травы рту.

— Не извольте беспокоиться, господин капитан, — сказал калека, шмыгая носом. — Я свое дело знаю, открывайте…

Я достал ключ, который собственно и служил доказательством моего владения этим грозным судном. На нижней палубе, где-то между второй и первой мачтой, был небольшой трюм, в котором располагался огромный железный котел, на боковой стенке которого как раз и была замочная скважина. Ключ открывал небольшую дверцу, искусно украшенную тонкой резьбой, которая оказалась не просто орнаментом, как мне казалось прежде, а сложной системой знаков, дающей определение всему кораблю в целом. Умея читать подобные надписи, или скорее символы, можно легко отличать разные типы кораблей.

Железный котел стоял в самом центре, над килем, так называлась толстая центральная балка. Во все стороны от этой громадины тянулись короткие железные стропила, к которым крепились массивные деревянные брусья, служащие основой, каркасом для всего корабля.

— Это, мой капитан, сердце корабля, — прохрипел одноглазый, доставая огниво, — только благодаря этой магической печи корабль взмывает в небо так легко, словно пушинка на ветру. Железная чаша, или купол, наполнена мелкими камешками. Эти камешки особые, если их нагреть, то они сами взлетают в небо, но стоит им только остыть, как они тут же падают вниз.

— Что же это за чудо такое.

— Не могу знать, капитан, предки мои еще поговаривали, что камни эти делали когда-то великие маги, не чета тем, что нынче.

— Ну, рассказывай дальше.