Служебный гороскоп - страница 11
Сидоренко сорвал с головы полотенце, швырнул в угол.
— Катись отсюда!
— Куда?
— На все четыре стороны!
— Гонишь, да? Значит, в глаза мне смотреть стыдно?
— Да, совестно за тебя.
Понурив голову, Приставкин поплелся к двери. Остановился. Приложил руки к сердцу:
— Сосед, не губи мою душу! Если ты, лучше сознайся. Я прошу. Ты взял мою фамилию?
— Не брал я у тебя ничего, кроме мясорубки. И ту вчера вернул. Шагай проспись.
И вытолкнул Приставкина на лестницу, где пахло мышами, хотя они в подъезде и не водились.
На другое утро Приставкин допросил приятеля, токаря Линькова. Позвал его в курилку, прикрыл плотнее дверь.
— Женька, помнишь, мы с тобой года три назад на мою родину рыбачить ездили?
— В Старую Пыжовку-то? А как же! Таких лещей к твоим именинам натаскали! Век не забуду.
— А когда я родился, не забыл?
— Девятнадцатого июля.
— Год?
— Тридцатый.
— А мой домашний адрес знаешь?
— Ты что, Андрей? Сто раз у тебя был. Улица Приваловская, 17, квартира 34.
— Помнишь, злодей. А теперь гляди мне в глаза. Не отворачивайся, признавайся.
— В чем?
— Во всем.
— Ты что, болен?
— Сейчас пойдешь в отдел кадров и признаешься, что это ты был в вытрезвителе, а не я.
— А из какого вытрезвителя на тебя ЧП пришло? — спросил Линьков.
— Из нашего.
— Что же ты мне голову морочишь? У меня есть это… как его? Алиби. Не хотел тебе говорить, все-таки ты мой мастер, начальник, так сказать. Но придется.
— Какое алиби?
— Железное. Ко мне не подкопаешься. Но между нами, лады? Выше не докладывай.
— Ладно.
— Я в ту ночь в вытрезвителе был.
— И я об этом толкую.
— Но в другом. На Левом берегу. Помнишь Серегу Пряхина? Он у нас когда-то работал, потом в ЖЭК ушел. Мы с ним рыбачили. День был — зверь, холодный, поземка. Замерзли на льду, как бобики. А у нас с собой было. Для обогрева. Так на обогревались, что я даже удочку утопил. А лед уже хрупкий, посреди чистая вода, с берегов — еще лед. Не заметили, как наша льдина оторвалась и поплыла. И смех и грех! Мы ну орать, ну руками махать. Народ на берегу собрался, хохочет. Полярники дрейфуют! Серега благим матом ревет: надо, дескать, в воду прыгать, к берегу плыть. Я его обхватил, не пускаю, до берега шагов сто, потонем, к дьяволу, в тулупах. И бросать жалко, тулупы — дефицит. Держу его, будто дитя малое, он плачет, слезами обливается: «Прощай, Женька, унесет нас в Мировой океан». Милиция веревку размотала, нам конец бросила. Подтянула, в вытрезвитель отправила. По дороге Серега опять плакал, говорил: «Лучше бы прямиком в Мировой океан уплыли».
— Почему же на тебя ЧП не пришло?
— Кум в той милиции служит. Утром к нему моя жинка смоталась, умолила.
— Ладно, пошли работать. Сегодня план дашь?
— Если заготовки будут, сто двадцать обеспечу.
— Смотри.
Линьков потоптался на месте, набычился.
— Эх, была не была! Хочешь, я тебя выручу?
— Как?
— Все на себя возьму. Скажу в кадрах, что я твою фамилию украл. И ты будешь чистым. Я — что? Простой работяга. С меня какой спрос?
У Приставкина запершило в горле. Он закашлялся. Нет, зря он перестал верить в людей.
— Спасибо, Женя, не надо.
Приятно, если не дружок оклеветал, а с другой стороны, это значит, что надо продолжать следствие, искать другого человека. Где же его взять, другого-то? Приставкин понял, что расследование будет долгим, муторным и заведет его бог знает в какие дебри. Он чертыхнулся и снова пошел в кадры. Поговорить с Ляпиным по душам.
— А, Андрей Петрович! Нашел двойника?
— Слушай, товарищ Ляпин, мы с тобой сколько вместе на заводе работаем? Лет тридцать?
— Если не больше.
— Ты меня хорошо знаешь?
— Как облупленного.
— Посмотри мне в глаза. Ведь ты уверен, что я в вытрезвителе не был.
Ляпин смотреть в глаза не стал, взгляд опустил. Головой кивнул:
— Уверен.
— Так в чем же дело?
— Бумага на тебя пришла.
— Значит, дело в бумаге?
Ляпин назидательно поднял палец.
— В нашем обществе человек — мера всех вещей, а не бумага. Не перегибай палку… Но ежели честно, в ней дело. В треклятой бумаге.
— Но если бы все наоборот? Если бы в самом деле я был в вытрезвителе, а бумага на меня почему-то не пришла? Тебя бы это больше устроило?
— Этот вариант, пожалуй, предпочтительнее.