Смерть господина Голужи - страница 3

Вскочив со своих мест, все окружили его плотным кольцом, взирая на него теперь с каким-то болезненным почтением. Это понравилось ему, и, загадочно усмехаясь, он неторопливо зажег сигарету.

— Господи, что с вами? Из-за чего вы приняли такое решение?

— Смерть — великое дело, — рассеяно шепнул господин Голужа.

— Не случилось ли с вами какой беды?

— Если из-за женщины, то ни в коем случае! Женщины не стоят того.

— Мужчины всегда кончали с собой или из-за женщин, или из-за игры, — произнес кто-то из пожилых.

— Жизнь — игра, — ухмыльнулся он.— Но вам это недоступно, ибо речь идет о некой сути.

Все молчали, не шевелясь, жалкие и, вероятно, напуганные этой неуловимой и опасной сутью, постигнуть которую им было не дано.

— Не надо больше ему докучать, — произнес один из солидных горожан.— Человек, видно, знает, чего он хочет.

— Я всегда знал,— ответил господин Голужа и вялым движением левой руки извлек бумажник, чтобы высыпать на стол мелочь, которую он затем весьма тщательно пересчитал, отделив соответствующую сумму за гуляш и хлеб.

— Но позвольте, сударь,— воскликнул невысокий кельнер, сгибаясь пополам, — вы, должно быть, изволите шутить?

— Простите,— побледнел господин Голужа.— Разве вы уже повысили цены?

— Напротив, вам ничего не нужно платить, ибо вы оказали честь и мне и всему заведению.

С этого момента жизнь господина Голужи пошла по совершенно неожиданному и непредвиденному руслу, потому что большинство жителей городка, изумленные его решением, обнаружили готовность облегчить ему последние дни в их гостеприимном крае. Так, например, директор гостиницы, не мешкая, поставил его в известность о том, что своим пребыванием он но сути дела оказывает неслыханную честь его заведению и что в силу этого все расходы по его пребыванию, каковы бы они ни были, гостиница берет на себя. А на другой день бесплатные услуги ему предложили: цирюльники, портные, сапожники, часовщики и извозчики. Горожане побогаче и поименитее сообщили ему, соблюдая, разумеется, необходимые приличия, что в случае необходимости он может рассчитывать даже на их кошелек.

Впрочем, в первые дни он старался не попадаться на удочку их щедрости, убежденный, что они собираются сыграть с ним какую-нибудь злую шутку. Поэтому он отказывался от всех приглашений и подарков, отвергал, правда, довольно неловко, оказываемые ему почести, упрямо утверждая, что он ничем не заслужил того внимания, которым он, помимо воли, пользуется в их городе. Он подумывал даже ускользнуть ночью, сесть на первый поезд и куда-нибудь уехать, пусть даже на море, но не сумел преодолеть в себе искушения дождаться дальнейшего развития событий, в которых он предчувствовал нечто волнующее и небывалое, к чему он всегда в глубине души стремился и ради чего готов был теперь пойти на известный риск. Поэтому он решил остаться на некоторое время в этом обезумевшем городке, соблюдая все возможные меры предосторожности по отношению к тому, к чему, он чувствовал, они коварно его подталкивали, заманивая на тонкий лед.

Однако горожан его сдержанность и неприятие всего, что они ему предлагали, лишь еще больше убеждали в том, что он воистину тот единственный человек, который действительно сумел возвыситься над соблазнами и суетой мира сего и избрал смерть. Поэтому они не жалели труда для выражения своего уважения к нему и, разумеется, старались всячески сблизиться с ним и подружиться: они приглашали его вместе отужинать, на именины или дни рождения, приглашали его в кумовья, и все время умоляли открыть им ту суть, какую ему удалось постигнуть.

Господин Голужа растерянно отнекивался и, смущенно улыбаясь, высказывал свое удивление:

— Я вас вообще не понимаю; вы так себя ведете, будто завидуете моему решению.

— Конечно, завидуем, — взволнованно шептали ему в ответ. — Мы бы никогда не осмелились пойти на такой шаг, мы всего боимся, и особенно смерти.

— Тогда хотя бы оставьте меня в покое, — возражал он.

— Но это было бы непорядочно, — заметил один.— Мы не можем быть равнодушными к человеку, которому мы так обязаны.

— Обязаны? Мне? — осторожно переспросил он.