Смерть подстерегает нас вчера - страница 6

но направление останется прежним.

Книга Мудрости оказалась написана столь ругательными словами, что сначала Жрец впал в оцепенение. Книга Мудрости была больна спорыньей ржи, пропитана печалью и хаосом, Жрец отшвырнул ее, содрогаясь. От негодования у него случилась мощная эрекция и, не замечая этого, он вышел к толпе своих адептов.

Само это слово способно тебя запиздить. Это слово, которое не существует, ничего не означает, нигде не записано, нигде не будет записано и никак не произносится. Однако, существует вероятность, что однажды оно все-таки будет произнесено - как мантра или, как оскорбление, оно все равно останется тем же самым словом. Приметами этого события, а может наоборот, его отдаленными отголосками, ибо оно вне времени и вне ума, является радикальная трансгрессия вины и гнева, выход к предельному в сфере «Я» и шаг в чистую субъективность которая, одновременно равна собственному отсутствию. Несуществующее слово в мире слов - то же, что смерть в мире объектов, которую мы мыслим, как объект от одного лишь бессилия. Словно имя ведьмы, произнеся которое, ты сам становишься ведьмой и перестаешь ею быть, соблазнив произнести твое имя кого-то еще.

Они зависали, втыкали и оттягивались с рассвета до заката и к каждому был приставлен личный и почти незаметный Контролер, нацеленный на них - конкретно на каждого, учитывая именно его случай, изучая его историю.

Никто из них не помнил, откуда они. Но нашлись среди них и такие, в которых странно сочеталось что-то победоносно-правильное с неким эстетством двойной игры. Они в упор не желали видеть существующее совсем рядом и желали где-то на другом уровне нечто более высшее и необходимое. Они рассказывали о самой причине возникновения любых возможностей, слова и внезапность делали многих их сторонниками, а машины Контролеров ежедневно перестраивали проекцию.

Туннели-миражи меняли маски. А затем опять, появлялись такие, которые всеми способами пытались донести до любого, что его может ждать нечто - не то, что лучшее, а просто именно правильное, что и породило сами эти поиски и, сконструировало такие ситуации, в которых он бы как ученый сам подвергшийся мутации вспомнил цель эксперимента.

Говоришь с ним и вдруг понимаешь, что на самом деле его нет. А разговор загадочный и интересный. И говорили о самых главных вещах - например, как воспринимать сны. Иногда казалось, что обстановка вот-вот измениться, внутри зрело убеждение, что окружающее - это не то, что видится. Что за ним спрятано еще что-то, совсем иное. Но тут снова втягивался в разговор, и все выглядело нормально и очень убедительно.

Но под конец он принялся доказывать, что меня нет. А тут я проснулся и вижу, что нет-то его!

И интересно вернуться назад - посмотреть, как он отреагирует на то, что его нет? Но вернуться нельзя - нас друг для друга нет.

С каждым ударом часов меня отбрасывает назад - к самому началу и я прохожу все это заново. Жернова времени перетирают меня, и я ору от боли. Каждый удар разрушает мою память - я все время повторяю одно и то же, попав в кольцо краткосрочной амнезии. Вспомнив, я тут же забываю, что вспомнил, а потом пытаюсь вспомнить, что забыл то, что вспомнил. И с каждым ударом часов, я вспоминаю то, что со мной происходит. Этот момент выглядит, как мгновенное помешательство. Будто бы выражение моего лица - распадается на разные части. Я словно вылетаю за пределы какого-то пространства, падаю в пустоту. Но затем меня снова втягивает в цикл - в промежуток между ударами часов - и мне кажется, что время куда-то стремительно уноситься: вечности, толщи веков и тысячелетий. А потом оно постепенно начинает замедляться и, в конце концов - останавливается. Оно будет - но стоять на месте. И только в этот отрезок цикла, я ничего не забываю. Нет-нет, мысли больше не растворяются и не тают в этот раз. Все доступно. И в застывшем времени нет границ между прошлым, настоящим и будущим - это все сразу.

Только эта фаза цикла - последняя. И раздается удар часов. Высадка на берег. Запредельная боль и крик от ужаса. Страшная правда впивается в сознание.