Снег в июле - страница 7

Захожу в прорабскую, а там народу видимо-невидимо. Бывшие мои начальники Роман Гаврилович и Руслан Олегович, теперешний мой начальник Мирон Владимирович, прораб Супонин. Огляделся. Бог ты мой! Главный инженер треста Лисогорский, представительный, вежливый такой мужчина, я его раньше только на собраниях в президиуме видел, и еще человека три незнакомых мне.

— Здравствуйте, — говорю. Все молчат. Я прохожу, на стул сажусь. — О чем разговор будет?

Мирон Владимирович, лицо у него строгое, спрашивает:

— Ты где шатался? Мы тебя уже полчаса ждем. И почему, скажи, к начальнику главка жаловаться побежал? Что, больше не к кому? Вот главный инженер СУ, начальник, вот, наконец, главный инженер треста. Мало тебе?

Тут и моего бывшего начальника Романа Гавриловича прорвало — как закричит:

— Я, — кричит, — в СУ из тебя монтажника сделал! Так или не так?

— Так, — отвечаю.

— Потом бригадиром. Так или не так?

— Так.

— Учиться послал. Прорабом назначил. А ты, сутяжная твоя душа, как в заказчики перешел, сразу на меня жаловаться побежал? И к кому? К начальнику главка! Пошли, — кричит он, — швы на лестничной клетке посмотрим. Я тебя сейчас заставлю Сергею Сергеевичу позвонить, что соврал ты.

На лестничной клетке как раз блок ставили. Смерил начальник толщину шва.

— Ну, видишь, кляузная твоя душа?! Сколько?

— Два сантиметра, Роман Гаврилович. Правильно. А вот пониже сколько?

Он смерил. Кричать сразу перестал, почесал затылок.

— Да. Тут многовато. — Говорит прорабу: — Чтобы больше такого не допускать. Ясно?

Прораб побожился, что впредь до самой его смерти швы будут в норме. Вернулись мы в прорабскую. Начальник приказал мне книгу жалобную выдать.

— Пиши! — приказал он мне.

Я записал, что швы второго блока не по техническим условиям и что блоки нужно переложить.

— Доволен, кляузная твоя душа?

— Так точно, Роман Гаврилович.

— Ну вот, звони начальнику главка, что доволен. Начальник главка приказал никому со стройки не уезжать, пока ты не позвонишь.

— Могу позвонить или заехать даже. Секретарша меня просила к ним заглядывать. Только сперва переложите блоки. Осадка может быть большая.

Как закричали они все хором, что сумасшедший я, что никто этого никогда не делает, что строители потребуют выгнать меня. Я молчу. Откричались. Тут уже главный инженер треста вежливо так просит позвонить в главк.

— Переложить блоки нужно, товарищ Лисогорский.

Они снова кричать. Мирон Владимирович почесал лысину.

— Ладно, — говорит, — Кусачкин. Звони в главк, к Сергею Сергеевичу, простим их на первый раз. Ну чего ты?

Я ни в какую.

— Вы ведь сами, Мирон Владимирович, мне сегодня утром качество наказывали блюсти. Вот я и выполняю ваш приказ.

Так и настоял на своем, переложили блоки. Потом включил микрофон, так, чтобы всем было слышно, и звоню в главк. Трубку сняла секретарь.

— Это, — говорю, — снова Кусачкин.

— А, Алексей Васильевич!

— Да, — говорю, — тот, что «пять лет назад», простите, не знаю ваше имя-отчество.

— А вы, — говорит, — и шутить умеете! Тамарой Ивановной меня звать.

Тут Роман Гаврилович не выдержал.

— Долго ты еще, окаянный, любезничать будешь? Мне уезжать срочно нужно, — зашипел он.

— Соедините меня, Тамара Ивановна, с Сергеем Сергеевичем, — спокойно говорю я. — Сергей Сергеевич? Это Кусачкин Алексей Васильевич… тот, который два года назад… Все сделали: и жалобную книгу дали, и блоки переложили. Спасибо за помощь!

— Нет, это тебе спасибо. — Так и сказал начальник главка. — Сразу они все сделали или кочевряжились?

Посмотрел я на Романа Гавриловича. Он уши навострил: что, мол, я отвечу. А чего я буду своего брата строителя подводить?

— Сразу, Сергей Сергеевич.

— Ну что ж, и хорошо. До свидания. Если потребуюсь (так и сказал — «если потребуюсь»), звони, Алексей.

Роман Гаврилович только затылок почесал, говорит прорабу:

— Черт с ним, ты исправь все, что тут он долдонил, а то опять кляузничать станет. Видишь, он уже с начальником главка подружился, скоро на «ты» перейдет.

— Будет сделано, — говорит прораб. — Я до конца жизни технологию нарушать не буду.

— Что ты с «концом жизни» заладил? — рассердился Роман Гаврилович. — Ты хоть до конца дня не нарушай. — Посмотрел на меня: — Ты ведь год прорабом проработал. Так?