Снежная робинзонада - страница 33

Утром мы с Аппиным обследовали небольшой каровый ледник, а другая группа исследовала самые дальние, почти погребенные под мощными моренами ледники, на одном из которых они обнаружили озера с чистой, прозрачной водой и отвесными ледяными берегами высотой с семиэтажный дом. Жаль, что я не смог увидеть их!

Попытка перебраться к озеру Айкуль, возле которого есть несколько ледников, через высокий скалистый отрог закончилась неудачно: отрог обрывался в воду отвесной стеной. Решили пройти к озеру с другой стороны.

Путь вокруг занял два дня. Наконец мы поднялись на водораздел между озером и Тенисбаем — небольшим притоком Аксу. Далеко внизу, стиснутая скалами, блеснула вода. Мы долго спускались по очень крутой, ползущей под ногами осыпи. Потом решили разделиться на две группы. Двое пошли к узкому длинному леднику и, обследовав его, в тот же день вернулись в лагерь, а мы с Джурой Каримовым поднялись к очень оригинальному леднику с двойным языком: один язык лежит на скале, а другой спускается вниз. Ледник довольно обширен и почти не покрыт мореной. Особенно красивой нам показалась его фирновая область, широкая, ровная, сверкающая чистым снегом, обрамленная венцом черных скал.

Работа на леднике заняла много времени, и нам пришлось заночевать на берегу озера под пологом нескольких арчовых деревьев. Так вот оно какое, таинственное Лунное озеро! Оно невелико: километра два в длину и несколько более полукилометра в ширину. Скалы почти отвесно уходят в темно-зеленую воду. Вдоль берега не пройти. Отмель есть лишь в устье небольшой ледниковой реки.

Мы набрали под спальные мешки сухой травы вместо матрацев, развели костер. Трудно передать словами чудесную гамму красок, сменившихся на поверхности озера от заката до темноты. А какой удивительный, волшебный вид имеет оно при свете полной луны! Не в такую ли ночь дал ему название неведомый первооткрыватель?

Закончив гляциологическое обследование верховьев Аксу, мы приступили к изучению ледников в трех ее крупных притоках: Гудундуке, Расрауте и Шибаробе.

Неподалеку от одного из гудундукских ледников на широкой поляне мы как-то раз увидели табун лошадей без пастухов. Потом мы узнали, что так часто делают в горах. По трудному пути назад лошадь без человека не пройдет. Со всех сторон долину окружают скалы, трава есть, вода тоже, живи да поджидай хозяина.

В бассейне другого притока Аксу нам встретился очень своеобразный ледник. В его фирновом бассейне льда образуется меньше, чем тает в языке ледника. Не только конечная морена, но и часть поверхностной морены заросла кустарником, покрылась тощей щебнистой почвой. По всей своей длине ледник осел посередине, над тающим льдом, и поверхность его стала вогнутой.

А совсем рядом, за небольшим отрогом, мы увидели большой долинный ледник, находящийся, если можно так выразиться, «в расцвете жизни»: мощные современные морены, выпуклая поверхность, ледниковые колодцы, трещины и т. д. Этот ледник имеет гораздо большую область питания — фирновый бассейн, — чем первый.

Завершением нашей экспедиции было обследование группы ледников последнего аксуйского притока — Шибароба. Вдвоем с Аппиным мы до полудня обследовали небольшой ледник на высоте около четырех километров над уровнем моря. Потом мой спутник ушиб ногу, и я один перебрался через высокий и крутой, увенчанный бурыми скалами гребень в соседнюю долину. Захватывающие дух дали открывались с гребня. На севере в струящемся мареве тонула Ферганская долина, а на юге всеми оттенками лазури сиял Зеравшанский хребет. Расстояние смягчало его массивность, придавая легкость величественным цепям гор. Внизу, у перевала Раутдын, я увидел два небольших ледничка: висячий, фирновая зона которого лежала на перевале, и второй, лежащий в каре и почти полностью погребенный под серым шлейфом морены. Спустившись вниз, я обследовал их и вернулся к Аппину.

На обратном пути уже в сумерках мы подошли к последнему леднику. Последние фотографии, последние отсчеты показаний приборов, последние слова и цифры ложатся на страницы полевых книжек Аксуйской гляциологической экспедиции…