Снежная робинзонада - страница 32

На следующий день, оставив в лагере дежурного варить обед и смотреть за ишаками, мы поднялись к первому берксуйскому леднику. Между двумя скалами, как застывший черный водопад, вернее, камнепад, темнела его конечная морена. Под крутым лбом языка ледника — глубокий и узкий ледяной грот. Прямо из него вырывается мутная от ледниковой муки вода и кипящими каскадами с грохотом летит вниз. Местами ее русло пробито среди скал из чистого белоснежного мрамора — хоть сейчас в метро. Кое-где вода вырезала из скал причудливые скульптуры.

Мы поднялись еще на триста метров и оказались на леднике. Его поверхность была устлана сланцевым щебнем, так что иногда казалось, будто мы в каменистой пустыне, а не на толще льда мощностью в несколько десятков метров. Ослепительно сверкал в ледниковом цирке фирн, бездонной синевой темнели трещины.

На второй берксуйский ледник мы ходили вдвоем с Петровым. Это, пожалуй, один из увлекательнейших эпизодов экспедиции. Поднявшись по крутой осыпи и скалам, мы оказались в глубокой каменной чаше, куда с трех сторон, разбиваясь в мелкую пыль, срывались водопады. Вода уходила вниз по узкой трещине. Мы с трудом выбрались из чаши и более двух часов шли по моренам. Ледник лежал на высоте около четырех километров над уровнем моря, а над ним величественной, почти отвесной стеной вонзался в небо пик Акчукур высотой 5100 метров. На его склонах местами тускло белели мелкие висячие леднички. Обследовав ледник, мы поднялись на крутой и высокий скалистый гребень. Отсюда открывалась чудесная панорама. Волнами застывшего каменного моря уходили вдаль горы, тая в золотистой дымке. Внизу под нами матово блестели ледники. С трудом, помогая друг другу веревками и ледорубами, мы спустились на новый ледник. И вновь бездонные трещины, наполненные звенящим эхом капель, ледниковые «столы» и «грибы» из каменных глыб на ледяном основании, ручьи в ледяных руслах, тускло-белый фирн и голубоватый лед — удивительный, неповторимый мир льда, своеобразная картина в раме из угрюмых черных скал. Ниже ледника на альпийских лугах мы спугнули стаю уларов, а затем наткнулись на горных козлов. Красивые, стройные животные с удивительной легкостью умчались вверх по склону. Затем долина так сузилась, что пришлось идти почти по руслу реки между двумя отвесными гранитными стенами. Южная ночь наступала быстро, и скоро уже почти ничего нельзя было рассмотреть, кроме силуэта гор на звездном небе и белеющих на пути камней. Наконец вдали сверкнул огонь костра.

Штурм двух других небольших берксуйских ледников окончился неудачно. Перед нами в диком хаосе громоздились такие крутые скалы, такие узкие теснины, что добраться до цели было невозможно. Пришлось отступить.

Наконец мы двинулись к труднодоступным загадочным верховьям самой Аксу. Их загораживал громадный каменный завал объемом в несколько десятков миллионов кубометров. Когда-то, по-видимому от землетрясения, здесь рухнула и рассыпалась целая гора. Завал перегородил долину реки, образовав озеро Айкуль. Ишаки не могли пройти через завал, и, оставив животных, мы переложили наши пожитки в рюкзаки и двинулись дальше, чуть пригибаясь под полуторапудовым грузом. Мы долго шли по россыпям каменных глыб иногда величиной с двухэтажный дом. Озеро осталось в стороне от нашего пути. Однако на самом завале в неглубокой котловинке мы увидели второе, очень маленькое озерцо с водой удивительного ярко-лилового цвета, словно горные духи промывали здесь свои авторучки. На дне его голубели водоросли. Ледяная вода и острые камни отбили всякое желание искупаться.

Но вот завал позади. Скалы и осыпи сменяются небольшими арчовыми рощицами или участками альпийских лугов. В одйом месте с большим трудом преодолели известняковые скалы. В то время как один из нас, плотно прижимаясь к прохладной поверхности камня, медленно и осторожно полз вперед, другие страховали его прочной веревкой. Затем по закрепленной веревке уже с меньшим напряжением и риском перебрались остальные. К вечеру мы добрались до самой дальней, высокой и глухой части бассейна Аксу. На высоте 3400 метров под большим камнем расположились на ночлег. «Сон в летнюю ночь», — посмеивались мы, забираясь в глубину теплых спальных мешков. Порывы ветра приносили с ледников студеную прохладу ледяных высот, яркие крупные звезды переливались в выси. Взошла луна, залив горы неясным перламутровым светом, сгустились тени в ущельях. Тишина сковала горы, только внизу глухо шумел поток, продолжая свою вечную работу.