Снежная робинзонада - страница 38

…Лиловый нос, усы вразлет, пегий хвост, воинственно задранный к небесам, и зеленые глаза, светящиеся великолепным пренебрежением ко всему окружающему миру… Это «Дядя Вася», один из бессменных зимовщиков, принесенный на станцию крошечным полуслепым котенком и превратившийся со временем в белого с черными пятнами красавца. Со своего любимого места — антенны с видом полноправного самодержца он медленным и ленивым взором окидывал свои владения, хорошо сознавая, что является единственным котом на многие километры вокруг. Далеко не каждый представитель семейства кошачьих может похвастаться несколькими высокогорными зимовками. «Дядю Васю» окружало дружеское уважение людей и почтительная покорность четвероногого персонала станции. Но кот вообще не считал собак существами, достойными внимания. Когда наши собаки были еще щенками, кот когтями и зубами приучил их к порядку, и псы с юных дней росли в уверенности, что сильнее кошки зверя нет. Уже одно имя «Дядя Вася», а не какой-то там Васька говорило о многом.

Возвращаясь как-то с гидрологического поста, Гена Елисеев на пробитой в глубоком снегу узкой тропе буквально нос к носу столкнулся с молодым барсуком. Оба замерли от неожиданности. Через секунду барсук, круто развернувшись, кинулся наутек. Однако далеко уйти ему не удалось. Сбитый с ног приемом самбо и крепко стянутый ремнем барсук был завернут в телогрейку и торжественно доставлен на станцию. Полюбоваться на пленника собрались все свободные от дежурства зимовщики. Мелко дрожа и недоверчиво посматривая по сторонам, барсук сидел в углу конторы гидрологов. Неожиданно в комнату вошел «Дядя Вася», При виде незнакомца он ощерился, распушил задранный хвост, выгнул горбом спину и с высоким угрожающим воем — своей любимой боевой песней — двинулся в психическую атаку. Надо отдать должное его храбрости и самоуверенности, ибо барсук был раза в четыре больше кота. Сначала барсук оторопел. За свою жизнь он повидал в горах всяких зверей, но такого… Кот приближался медленно и неумолимо, как судьба. И тут, сделав стремительное, неуловимое движение, барсук укусил кота за нос. «Дядя Вася» исчез. На его месте с истошным криком крутился пегий вихрь. Затем кот огромными прыжками вылетел из комнаты.

Барсука окрестили Тишкой и решили оставить на станции. Насыпав перед ним целую горку хлеба и сахара, его заперли на ночь одного. Но тяга к свободе пересилила. Ночью барсук взобрался на стол и, разбив головой стекло, выпрыгнул наружу.

Наши собаки сидели в это время под окном и, задрав морды к звездам, тоскливо выли: извечная жалоба на неблагоустроенность собачьей жизни. Обычно господь не слышит обращенных к нему жалоб, однако на этот раз в ответ на собачий глас сверху раздался звон и вслед за этим прямо наголову ошеломленным псам упал барсук. Наутро мы нашли от него лишь хвост. Бедный Тишка!

«Собака — друг человека, а кот — почти брат», — как-то сказал один из нас, и был недалек от истины. Во время всех праздников «Дядя Вася» восседал вместе со всеми за столом, обычно рядом со мной, сохраняя на своей физиономии выражение достоинства и невозмутимости, как и полагается старому зимовщику.

Однажды мы решили женить нашего «Дядю Васю». Зимовщики с Ангрен-плато увезли отчаянно ревущего кота навстречу семейному счастью. На Кызылче сразу сделалось как-то пусто. Однако через несколько дней и «Дядя Вася» затосковал, видимо, по вольной жизни, по привычной компании холостяков и прибежал, вернее, приплыл по глубокому рыхлому снегу на Кызылчу, хотя самостоятельно шел по этому пути впервые. Мы долго не могли понять, что это такое, видя ныряющий в сугробах пегий хвост.

Вернувшийся был встречен с триумфом. «Дядю Васю» согрели, накормили, даже раздобыли где-то граммов двадцать спирта, чтобы не простудился. Усталый, немного захмелевший кот сидел в середине нашей компании, смотрел на нас зелеными глазами, и на морде у него было написано: «Братцы, я с вами, я ваш навеки!»

Как-то в марте на станцию поднялся гидрометнаблюдатель водомерного поста Четыксай — Улумбеков и принес небольшой букетик подснежников. Приятно было узнать, что внизу на южных склонах уже цветут первые вестники тепла. А на Кызылче еще нередки метели и высота снега больше полутора метров. Пост Четыксай, как и пост на дне ангренского каньона, стоит на дне долины и закрыт от ветра.