Собиратель чемоданов - страница 29

7. — А о чем, например, ты думаешь? — поинтересовался Чемодаса.

— О разном. Последнее время, главным образом, о ничём.

— Ты хотел сказать: ни о чем? — поправил Упендра.

— Если тебе лучше известно, что я хотел сказать, то зачем спрашиваешь?! — вспылил Упендра. — И между прочим, к твоему сведению, так не бывает, чтобы кто-нибудь думал ни о чем. Ни о чем можно только не думать. А думать можно только о чем-то, например, о ничём.

Чемодаса ничего не понял, но уступать не хотел.

— Нет такого слова — ничём, — настаивал он.

— Почему?

— Да потому что так никто не говорит.

— Что значит — никто. А я? Да ты и сам только что это сказал.

Чемодаса не сумел возразить и сдался.

— Ну, ладно, — сказал он. — А давно ты об этом думаешь?

— О чем?

— Да о ничём!

— Строго говоря, давно, — сказал Упендра. — Еще там, — он махнул рукой по направлению своего дома, — я не раз собирался навести порядок в своей голове. Проверить, что есть, чего нет, все пересчитать. Но все как-то руки не доходили. И вот, наконец, на днях решил: пора продвести итог. С каким багажом я покидаю свой дом, что я нажил за все эти годы в Чемоданах, кроме вот этих ножниц и вот этой гармошки, которая мне досталась от отца. И когда я открыл свой сундучок, то как ты думаешь, что я там обнаружил?

— Что?

— Ничего. Оказалось, что все это время я думал о ничём.

8. — Постой-постой, — сказал Чемодаса. — Что-то я тебя не пойму. Чем ты недоволен? И что значит «нажил»? А все, что мы нажили сообща: тоннели, мосты, больницы — чье это, если не твое и не мое и не каждого из нас? Вещи тебе нужны? Бери любую! У меня или у кого угодно — никто тебе не откажет, если, конечно, она тебе нужна для дела, а не для баловства.

— А если она мне вообще не нужна?

— Тогда не бери.

Упендра усмехнулся.

— Видишь ли, — сказал он, — не знаю, как тебе и объяснить. Когда вещь моя, и при этом она мне не нужна, это лучше, чем когда она мне просто не нужна.

— Как это? — снова не понял Чемодаса. — Что же ты будешь делать с ненужным инструментом?

— Все что захочу. Например, вот ножницы. Они мне не нужны. Соседу тоже.

— Какому соседу?

— У которого я их взял. Он о них не спрашивает, значит, пока не нужны. Да ты его видел.

— А-а, тот самый.

— Ну, да. Даже если бы он у меня их востребовал, я бы ему отказал, назаконном основании. Пускай подает на меня в суд! В крайнем случае, я и на суде скажу. Разве можно? Он сейчас в таком состоянии, что запросто может выколоть себе оба глаза. Да лучше я эти ножницы просто выброшу.

— Зачем выбрасывать! Отдай их мне. Я еще чей-нибудь портрет вырежу.

— Отдавать не хочу, — просто сказал Упендра. — Не обижайся. А вот подарил бы с удовольствием.

— Спасибо! — обрадовался Чемодаса. — Только не все ли равно, отдать, или подарить? Какая разница?

— Разница большая. Свои ножницы я, если бы захотел, мог бы, к примеру, выгодно продать. Но я дарю их тебе, чтобы ты мог делать с ними все что тебе заблагорассудится,[72] — объяснил Упендра.

Чемодаса засмеялся.

— Интересно, кто бы тебе позволил их продавать? Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь торговал вещами? Да здесь ни у кого и денег-то таких нет.[73]

— А кто тебе сказал, что я собираюсь продавать их здесь? — невозмутимо ответил Упендра. — Я их продам, когда выберусь наружу. Там наверняка найдутся люди, которые интересуются такими вещами. Как-никак, ножницы выдающегося чемоданного жителя чего-нибудь да стоят.

9. Улыбка исчезла с лица Чемодасы. В первую минуту он не знал, что и сказать. Упендра тоже умолк, занятый свими размышлениями.

Наконец, собравшись с мыслями, Чемодаса спросил:

— Ты что же, всерьез решил уйти, или шутишь?

Упендра взглянул на него так, словно только что вернулся издалека. На губах его блуждала загадочная, отстраненная улыбка.

— Ты не обидишься, если я на прощанье дам тебе совет? — спросил он, — Если хочешь стать остроумным собеседником, и при этом не прослыть пошляком, никогда на шути по поводу чемоданов и всего, что в них находится. Это тема — не подходящая для шуток.

После такого ответа Чемодаса совсем растерялся.

— Не понимаю, что тебя не устраивает, — пробормотал он. — Ну, может, чего-то у нас пока и не хватает, не все же сразу. Но, по крайней мере, у каждого чемоданного жителя есть крыша над головой, уж этого-то никто не может отрицать. Ну, а на самый крайний случай — достроим навес…