Собрание сочинений по психопатологии. В двух томах. Том 2 - страница 17
Из содержательной работы Утхоффа: случай 1, с. 241 и далее. Старый хлориоидит. Центральный положительный скотом. При этом в течение примерно 20 лет никаких особенных явлений не наблюдалось. Вдруг ощущение тяжести в голосе и вялость. В тот же самый день больная, выглядывая из окна, внезапно заметила на плитках двора «виноградные листья», которые двигались и менялись в размерах. Это явление листьев сохранялось в течение нескольких дней, потом оно превратилось в дерево с почками. Когда она гуляет по улице, она видит, как между настоящими кустами, будто в тумане, возникает дерево. При более подробном наблюдении она отличает настоящие листья от «фиктивных». Последние «словно бы нарисованы», их цвет большей частью серо-голубой, они «растушеваны», и все однотонные, «в то время как настоящие листья чаще всего имеют различный цвет, бывают светлее и темнее». «Вымышленные» листья как будто наклеены, в то время как настоящие находятся на расстоянии от стены. Кажущиеся листья на расстоянии выглядят
33
2 К. Ясперс. Т. 2
большими, вблизи очень маленькими, как пфенниг и совсем круглыми. «Настоящие листья имеют чаще всего различную форму, они бывают свернутыми и т. д., в то время как кажущиеся — гладкие и плоские».
Спустя некоторое время пациентка видит «цветы неземной красоты всевозможных очень красивых оттенков, далее небольшие звездочки, орнаменты, букетики — все выглядит чудесно». При подробном изучении эта очень разумная пациентка привела еще несколько данных об этих явлениях. Листья, кусты локализованы в области позитивных центральных эффектов поля зрения, что существенно меняет их размер в зависимости от удаленности. На расстоянии 10 см явление имеет диаметр около 2 см. При проекции на противоположный дом листья настолько велики, что закрывают целое окно. При движении глаз явление тоже перемещается, именно перемещения дают пациентке понять, что это не реальные объекты, остающиеся неподвижными. При закрытых глазах эти явления исчезают, уступая место странным образам («золотая звезда на черном фоне и вокруг концентрическое синее или красное кольцо»). Как говорит пациентка, возникающие в галлюцинациях предметы непрозрачны и закрывают собой весь задний план.
Явления продолжались довольно долго, месяцами, хотя при разной интенсивности. «Постепенно кусты бледнеют и уступают место туманному пятну». На определенной стадии в это время «остается туман, но если я обращаю на это внимание, то опять возникает куст».
Из той же работы: случай 4 (с. 252) ретробульбарный неврит. После длительного существования болезни (или явления? — прим, пер.) однажды возникли субъективные оптические явления. У больного перед глазами в течение 4-х дней стоял циферблат с цифрами, но без стрелок. Позднее два стекла, трущихся поверхностями, потом большая огненная решетка (раскаленные железные прутья). Они слились в большой огненный комок, и сквозь эту большую пламенеющую массу пациент видел своего сына, сидящего за столом. «Каждое из этих явлений продолжалось в среднем один день, и, наконец, появились летящие птицы, это были белые и серые цапли, ласточки и утки, которые медленно приближались».
Негели дает очень подробное и ясное изображение своих галлюцинаторных явлений, которые он воспринимал, когда лежал в затемненной комнате посде ожога глаза кипящим спиртом. Он не знает, были ли у него вначале вообще световые ощущения. Примерно 28 часов спустя он заметил, что все поле зрения равномерно и довольно интенсивно осветилось. «Вскоре после первого восприятия отдельные части зрительного поля оказались освещены сильнее, чем другие. Некоторые виделись серыми, похожими на облака пятнами.
Иногда изолированными, иногда связанными друг с другом. Затем выступили неясные фигуры. Спустя два часа предметы приобрели четкость, и с этого момента появилось полное ощущение, как будто я при свете дня смотрю открытыми глазами на мир. Я ввдел то, что все обычно видят: ландшафты, дома, комнаты, людей». Удивительно, но он ни разу не видел того, что окружало его каждый день. Предметы и ландшафты не были ему знакомы, но в них не было ничего фантастического или неестественного. Как только он открывал здоровый глаз, все пропадало. Он никогда не мог произвольно вызвать это или изменить.