Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести - страница 25

— Начальником последнего эшелона назначаетесь вы. При погрузке не исключены налеты фашистской авиации. Смотрите мне, чтобы все было в порядке. Ответите, если что. Командир дивизиона, — он кивнул на Петрашко, — со мной в головном эшелоне. Ясно?

— Ясно.

— Действуйте.

Недалеко от Крестцов, в лесу, почти у самого Ленинградского шоссе — импровизированная платформа. От нее в положенный срок спешно отходили эшелоны. Бойцы терялись в догадках, догадки — самые фантастические, настроение у всех приподнятое. Шла погрузка предпоследнего эшелона, за ним была очередь дивизиона Берегового.

Немецкие самолеты появились внезапно, но где-то из-за Крестцов тотчас в небо взмыли наши истребители. Бомбардировщики фашистов, не принимая боя, поспешно ушли на запад.

— Глядите... глядите, «мессершмитты»!

А в небе уже завязался стремительный, яростный бой. Гулкие трели пулеметов чередовались с короткими, отрывистыми хлопками пушечных выстрелов, самолеты выделывали головокружительные фигуры, моторы то ревели, то замирали.

— Вот молодец так молодец, — сказал рядом с Береговым Вася Марачков. Он неотрывно следил за ястребком, от которого Береговой тоже давно не отводил глаз. За ним только что гнался «мессер», но пилот в самую критическую минуту словно уронил свой самолет, и «мессер» проскочил над ним вперед, а советский летчик каким-то невероятным образом почти по вертикали вскинул свой ястребок снова вверх и насел на своего противника. Но в то самое мгновение, когда наш пилот выпустил длинную пулеметную очередь по «мессеру» и тот сразу рухнул и исчез за кромкой леса, над ястребком, неведомо откуда появились два фашистских самолета, и стремительное запоздалое пике не спасло его: три пушечных выстрела, пулеметная очередь, и ястребок, теряя высоту, пошел к земле.

Спустя минуту над тем местом, где упали самолеты, появился новый ястребок. Он долго кружил, будто выискивая что-то, потом ушел. Наступила тишина.

— Пойдемте на шоссе, — проговорил Береговой, обращаясь к Марачкову, и голос его сорвался.

— Зачем?

— Помочь надо...

— Помочь... обязательно помогите. Времени до погрузки у вас достаточно, успеете.

Эти слова на ходу бросил батальонный комиссар со светлыми волосами — фуражку он держал в руке. За ним спешил стройный, щеголевато одетый старший лейтенант. Не оглядываясь, он кому-то крикнул:

— Коней!

На шоссе Марачков резонно заметил:

— Помочь надо, но трудно самолет отыскать среди этого леса, упал он километрах в пяти-шести отсюда, не ближе.

Береговой молча согласился с начальником штаба. В томительном, тягостном бездействии ходили они по шоссе. Редкие автомашины на ураганной скорости проносились мимо них: шоферы не то спешили по делу, не то просто отводили душу — ни перекрестков тебе, ни регулировщиков, каменная гладь, гони с закрытыми глазами.

— Да ты не плачь... Все сделаем, — донесся вдруг голос откуда-то из чащи леса, и оттуда по едва приметной тропинке на шоссе выехали ездовые, а за ними на неоседланной лошади мальчонка лет четырнадцати, босой, с чумазым, заплаканным лицом.

— Товарищ младший лейтенант, — обратился к Береговому Печерин, — парень вот прискакал. Ищет начальство. Летчик, говорит, раненый умирает в их селе. Помочь надо. — В голосе Печерина были и тревога за судьбу летчика, и отцовское участие к горю мальчика.

— Он так просил, он скорее просил, — преодолевая всхлипывания, требовательно торопил паренек, — я дорогу буду показывать.

— Давайте побыстрее санинструктора, — обратился Береговой к Марачкову, — остановим сейчас какую-нибудь машину.

— Только скоро надо, товарищ начальник! — крикнул с облегчением паренек: он теперь поверил, что военные действительно помогут.

— Сейчас поедем, не хнычь, Ваня, — улыбнулся Береговой и вышел на середину шоссе.

— Не Ваня, а Семен, — поправил его паренек.

Шли минуты и, как на зло, не показывалось ни одной автомашины. Наконец появились сразу два грузовика, рев моторов слился с ревом непрерывного сигнала, когда шоферы заметили бойцов. Чуть не налетев на них, грузовики пронеслись мимо. И снова — ожидание. На дальнем гребне появилась новая машина. Береговой приказал ездовым перегородить живой цепью дорогу и сам стал в центре.