Сокол и Ласточка - страница 38

Девушка порывисто поднялась.

— Это довольно странно! Война идёт не первый месяц! Вы могли бы написать, что отказываетесь от поручения, но вместо этого в вашем письме было сказано: приезжайте. Объяснитесь, сударь!

— Именно это я и собираюсь сделать, мадемуазель. Не хотел делать этого письменно, ибо в нынешние тревожные времена почта может быть перехвачена, а моё предложение несколько… деликатно.

— В чём оно состоит? Говорите же!

— Я не могу отправить в Барбарию купеческое судно, потому что оно станет лёгкой добычей проклятых англичан. Но можно снарядить корсарский корабль. Он быстроходен и хорошо вооружён.

— Вы предлагаете послать за моим отцом пиратов? — поразилась госпожа де Дорн.

Он засмеялся.

— У вас, сухопутной публики, довольно путаное представление о таких вещах. Корсары вовсе не пираты.

— Разве они не грабят корабли?

— Разумеется, грабят.

— В чём же разница?

— В том, что захваченного пирата вешают на рее, а корсар считается военнопленным. Потому что корсары грабят лишь те корабли, что ходят под вражеским флагом. Чтобы стать корсаром, нужно иметь патент от адмиралтейства. Получить его может далеко не всякий. А у меня патент есть. Учтите, мадемуазель: пока не закончится эта война — а она может продлиться и пять, и десять лет — никаким иным способом до Барбарии не добраться.

Барышня наморщила лоб — она всё-таки не понимала.

— Если корсарский патент — нечто совершенно законное, к чему тайны? Почему вы боялись, что ваше письмо попадёт в чужие руки?

— Потому что негоциантский дом «Лефевр и сыновья» имеет репутацию, сударыня. И я ею дорожу. Хоть многие арматоры Франции, Англии, Голландии в военное время подрабатывают корсарством, никто этого не афиширует. Ведь приходится потрошить корабли, принадлежащие вчерашним и завтрашним торговым партнёрам. Это порождает недобрые чувства, обиды, озлобление. Вот почему я могу сделать вам такое предложение только устно. У меня как раз подготовлено отличное судно: лёгкий фрегат «L’Hirondelle»,[16] с лихим, надёжным капитаном, господином Дезэссаром.

— Дез Эссаром? — повторила девушка, как бы поделив это имя на две части. — Что ж, я согласна! Корсары так корсары, только б отец поскорее вернулся! По рукам, мсье!

Она сняла перчатку и протянула арматору свою руку — слишком большую, не особенно белую и нисколько не округлую, то есть совсем не совпадающую с каноном женской красоты. Лефевр не пожал её, а склонился и почтительно чмокнул губами воздух над пальцами мадемуазель де Дорн.

— Отрадно видеть столь трогательную дочернюю привязанность. Я тронут до слёз. Однако, сударыня, как вы понимаете, одно дело — завернуть в Сале по дороге, сделав небольшой крюк, и совсем другое — снаряжать специальную экспедицию. Я имею в виду расходы.

— В какую сумму они выльются? — деловито спросила она.

— Минуточку… Сейчас прикинем.

Почтенный арматор сел на место, положил перед собой абакус и, щёлкая шариками из слоновой кости, принялся за подсчёты.

— Во-первых, жалованье экипажу с доплатой за военное время и плаванье в опасных водах… Допустим, испанцы нам союзники, а у султана Мулай-Исмаила с нашим великим монархом мир и согласие, но эти пронырливые англичане кишат во всех морях, прошу прощения, будто вши в лохмотьях. Итак, сорок матросов в среднем по 70 ливров в месяц… Кладём три месяца: покуда туда, покуда обратно, да переговоры — у мавров ничего быстро не делается… М-м-м, офицеры и капитан… Теперь припасы. Люди у меня не балованы разносолами, но по полсотни монет на каждого потратить придётся… Итого расходы на содержание команды… Ага, с этим всё.

Он записал цифру на бумажке, застенчиво прикрывшись ладонью.

— Идём дальше. Страховка.

— Что?

— Как, вы не слышали об этом чудесном изобретении, которое всем так выгодно? Вы платите страховой компании некий взнос, и больше ни о чём не беспокоитесь. Если ваш корабль пропал — утонул, захвачен пиратами, пропал бесследно, — компания возмещает вам ущерб. Естественно, взнос зависит от дальности плавания и рискованности предприятия. В мирное время за путешествие в Средиземноморье берут всего 3 % стоимости судна и товара, ибо французов мавры не трогают, а больше там опасаться некого. Но сейчас ставки, увы, поднялись в десять раз. «Л’Ирондель» стоит 25000, следовательно… — Он поколдовал над счётами ещё немного и подвёл итог. — В общем и целом вам придётся раскошелиться на 21358 ливров и шесть су. Не будем мелочиться, — здесь последовал широкий взмах шитого золотом обшлага, — двадцать одна тысяча триста пятьдесят.