Сокровища Аба-Туры - страница 22

И тут взоры его невольно обратились в сторону могучего северного соседа: урусы! Вот кто мог спасти его от притязаний монголов. Не враждовать с русскими, а признать их силу надо. Лучше один русский царь, чем целая свора капризных владык.

«Когда повозкой правят сразу несколько возниц, и каждый при этом норовит дернуть за свою вожжу — куда коню идти, куда он завезет повозку? Кыргызскому коню нужен один, но крепкий возница», — так решил мудрый князь Номча. А рассудив так, стал собирать посольство в Томский город — проситься в русское подданство.

Это, однако, вовсе не значило, что старый князь расстался с мыслью о независимости. При первой же возможности он попытается избавиться и от опеки казаков. Придет время, когда он будет повелевать, а не повиноваться. Пусть зюнгары и урусы побольше убивают друг друга, пусть каждый тянет к себе веревку, что свил Номча. А когда борьба их обескровит — вот тут-то князь и скажет свое слово. Придет такой день, он в это твердо верит. Не вечно кыргызскому князю быть камчой в руке владетельного монгола. Ну а пока он, Номча, наденет маску смирения. Так надо…

Зверь в ненастье таится в тайной норе, в берлоге, в терпеливом ожидании конца непогоды. Подобно зверю Номча затаился, ушел в себя, в свои угрюмые мысли, в ожидании иных, светлых времен — жизнь научила его терпеть и ждать.

Хитря и угождая двум правителям сразу, с годами Номча научился выходить из воды сухим. Он давно уже освободился от понятия о добре и зле. У него другое добро — благо собственного улуса, и другое зло — покушение на его самостоятельность. Для Номчи нет дурных поступков, есть только ошибки. Сейчас важно не ошибиться, не попасть в западню. Ошибка может стоить ему жизни.

Сам ехать в Томский город князь не решился: кто знает, не посадит ли томское начальство Номчу в аманатскую, памятуя о прошлых его разбоях? Не хотел он туда посылать и кого-то из улусных князцов, никому из них до конца не доверяя: сегодня они прямят Алтын-хану, завтра — тайшам, а послезавтра заигрывают с русскими. Шаткий и хитроумный народ кочевые князцы, а настоящей-то мудрости и нету ни в ком, дальше своего носа не видят. В этом Номча еще раз убедился, пытаясь склонить их на сторону русских. Ездил от улуса к улусу, заводил осторожные разговоры, но, обнаружив, что его и не слушают, и просто опасаются, перестал тратить время впустую: одного с Номчей языка люди, а попробуй с ними договориться.

Тогда он напрямую, без обиняков, предложил присоединиться к русским самому Лучшему князцу, Кожебаю. Прельщал его немалыми выгодами. Кожебай закрутил плешивой головой, оборвал Номчу резко:

— Совсем ты, Номча, под старость избегался. Как лиса, хитрый стал. Бродишь по чужой степи, мало тебе, что ли, твоей земли, улусной? Кочевал бы в своих, алтысарских землях, пока они еще твои. Рыщешь чего-то, мечешься. Не знаешь, какому богу молиться, какому хану кланяться. Тьфу!..

А князцы Ноян и Кошкай над Номчей даже посмеялись. Прежде они себе этого не позволили бы.

— Ах, вот вы как заговорили! Смеетесь!.. — взорвался Номча. — Смеялся заяц, да волку в пасть угодил. Как заговорят огненные казацкие палки, по-другому смеяться будете…

Сказал так и послал в Томский город… собственную жену. Самую умную и самую любимую из своих жен не пожалел Номча для такого посольства.

Жену Номча в Томский город не с пустом послал — соболей она в счет будущего ясака повезла: чем еще, как не ясаком, можно доказать урусам свою готовность к шертованию? И велел хитрый князец томским головам передать, что остальных ясачных соболей привезет сам. Если, конечно, томское начальство примет его жену княжеского чина достойно.

Перед отъездом любимица Номчи вдруг загорюнилась:

— Послушай, господин! Там, куда ты меня отправляешь, ждут ли нас? Нынешних томских нойонов не хвалят. Томские нойоны и своих людей теперь не щадят, не то что кыргыэов. Кто нас ждет в Томском?

— Ждут, ждут, — на минуту задумавшись, нетерпеливо-поспешно затараторил Номча. — Не нас, так соболей наших ждут. Кто когда от соболей отказывался?

— Воля твоя, — потупилась жонка. — Только ведь ты воевал их людей, скот угонял, жег аилы…