Солдатская верность - страница 11

И вот в такие-то дни радостного ожидания на Леонида Георгиевича обрушилась новая страшная беда. В левой ноге он почувствовал уже знакомую щемящую боль. Нога мертвенно побелела, а ниже колена появилась язва.

На этот раз его не надо было уговаривать. Белоусов сказал:

— Режьте, но только ниже колена. Пусть хоть одна нога сгибается.

Но даже теперь его не покинула мысль о возвращении в строй боевых летчиков. Белоусов узнал о подвиге Алексея Маресьева, которому тоже ампутировали обе ноги, но он вернулся в часть и сейчас продолжает воевать. Правда, Маресьеву ампутировали ноги ниже колен. Ему, Белоусову, придется труднее. Но все равно и он будет летать!

…Около 600 дней провел Белоусов в госпитале. Здесь ему довелось не только провожать 1942 год, но и встретить 1944-й.

Неодолимое желание вернуться в строй постепенно перешло в уверенность, что именно так и будет. И это поддерживало дух Леонида Георгиевича. Но были дни, когда им овладевали мучительные сомнения и раздумья. Примут ли его снова в семью боевых летчиков? А если не примут, то как быть дальше?..

— Нет, я все же буду летать! — снова и снова говорил он себе, отгоняя самые мрачные мысли. — Буду летать, и обязательно на истребителе. Я еще не рассчитался с фашистскими захватчиками за их злодеяния.

Весной Леонид Георгиевич почувствовал себя совершенно здоровым. Он уже хорошо овладел протезами, начал тренироваться в ходьбе без палки. Желание поскорее расстаться с госпиталем и вернуться в свой полк становилось непреодолимым.

Долгожданный день наконец настал: Белоусов в московском поезде. А от Москвы до Ленинграда — всего ночь пути. Когда раньше, до войны, Белоусову доводилось ездить по этой магистрали, ночь обычно проходила в безмятежном сне. Сейчас сон не шел. Через несколько часов он встретится с боевыми друзьями, с которыми не виделся столько долгих месяцев…

Теперь его сверстники по службе и многие бывшие подчиненные выросли и возмужали не только по годам. Взять хотя бы Василия Голубева. Было время, когда он стажировался в эскадрилье Белоусова. Теперь Голубев — командир гвардейского авиационного полка, Герой Советского Союза, подполковник. Иван Иванович Сербин, которого Белоусов знал еще младшим летчиком и с которым служил в одной эскадрилье, сейчас — полковник, заместитель командующего ВВС Балтики по политической части.

Думая об однополчанах, Леонид Георгиевич завидовал им. Но то была хорошая зависть, не отделимая от гордости за успехи друзей.

Что ждет его впереди? Судьба так сурово расправилась с ним: через край хватил он физических и моральных испытаний, стал инвалидом. Ни звание, ни должность не волновали коммуниста Белоусова. Единственное его желание — снова сесть на боевой самолет. Пусть даже рядовым летчиком, но наравне с другими сражаться с ненавистным врагом.

Лишь далеко за полночь Белоусов забылся неспокойным сном…

А утром долго стоял в коридоре у окна. Поезд приближался к Ленинграду. Знакомые, ставшие дорогими сердцу места. Но как изменился их облик! Леонид Георгиевич смотрел на следы долгих и кровопролитных боев на приневской земле. Перед взором проплывали воронки от авиационных бомб и тяжелых снарядов, целые массивы иссеченного осколками леса, высоко торчащие пни. На подъезде к станции Мга показались тысячи березовых крестов с надетыми на них немецкими касками — все, что осталось от любителей чужого добра. Они мечтали о чужой земле, и получили ее — ровно столько, сколько им положено: по три аршина… Промелькнули корпуса Ижорского завода. Как фашисты ни бесновались, но даже здесь, в полуразрушенных цехах, на линии фронта, не прекращалась работа, ковалось оружие для фронта, для победы над врагом.

С каждым перестуком колес ближе Ленинград. И с каждой минутой нарастало волнение Белоусова. Легендарный город на Неве, каким он его увидит? Как выглядят сейчас ленинградцы?..

Волновало майора и то, как встретят его боевые друзья. Крепкие объятия, радостные лица, расспросы — все это, конечно, будет… Но как они отнесутся к его решению снова сесть на боевой самолет? В письмах они умалчивали об этом, хотя Леонид Георгиевич не скрывал своих планов. В одном из последних писем — он помнит его наизусть — Белоусов писал: «Я вернусь на фронт, и если вы, друзья, поможете, я снова буду летать, у меня еще не закончен счет с врагами моей Родины. У меня нет ног, но у меня есть лютая ненависть к немецким захватчикам. У меня есть глаза, отлично видящие врага, и руки, которые могут держать ручку управления самолетом. И я буду уничтожать фашистскую чуму».