Солдаты без оружия - страница 35

— Здесь я! — откликнулся Сафронов.

— Вас в штаб кличут.

— Иду.

Штукин придержал его за руку:

— Один совет прими. Не рыпайся. Не думай, что ты один друг человека.

— Я понимаю, — согласился Сафронов. — Но все равно что-то надо придумать. Знаешь, так тяжко. Они смотрят на тебя умоляющими глазами, ждут помощи, а ты ничего не можешь сделать.

Торопясь в штаб, Сафронов не остановился возле своей палатки, только бросил дежурному: «Не расходиться» — и снова подумал: «Забыл засечь время, за сколько сегодня развернулись. Но сегодня как будто быстрее. А нужно еще быстрее, быстрее всех остальных взводов».

Собирались, оказывается, не в штабе, а у командира медсанбата. Кроме своих офицеров там находился корпусной врач. Все молчали. Корпусной был непривычно хмур. Не улыбался, не произносил подбадривающих слов, поджимал тонкие губы и кивал входящим и докладывающим о прибытии. Сафронов засек на себе недобрый взгляд ведущего хирурга.

Вход в палатку был прикрыт так, что свет проникал внутрь и освещал только сидящих напротив входа. Сафронов впервые разглядел ведущего вблизи. Удивили глаза, большие, серые, с необычным беловатым оттенком. Он, очевидно, похудел за прошедшие бессонные сутки, под глазами появились тени, которые еще более подчеркивали необычный оттенок. Еще Сафронов обратил внимание на его руки, красные от частого мытья, с застиранными подушечками на пальцах, как у прачки. И эти руки смягчили Сафронова: «Конечно, и ему досталось за трое суток».

Тут он, кажется, впервые осознал роль ведущего в медсанбате. Он главная фигура. Он если не все сто, то семьдесят процентов батальона. Основная работа во время боев — оказание помощи раненым, операции. А успех зависит от ведущего, от его мастерства, от его характера, от его организационных способностей. По тому, какой ведущий, судят о медсанбате. Квалификация ведущего — эталон.

Вспомнились слова Штукина: «Не думай, что ты один друг человека». «А я так и не думаю, — мысленно ответил Сафронов. — И совсем не собираюсь предъявлять претензий».

Появился Чернышев, все такой же веселый, с добродушной улыбкой, так и казалось, что он сейчас засмеется, похлопает себя по брюшку и назовет, всех сидящих дядями. Он, конечно, этого не сделал, козырнул и сел рядом с ведущим.

Совещание началось. Лыков-старший предоставил слово Лыкову-младшему, корпусному врачу.

— Пусть службы доложат о проделанной работе. Начнем с начала, с сортировки, — предложил корпусной.

Сафронов встал и доложил о том, что за трое суток прошло триста тридцать семь человек. Тридцать отправлены необработанными. Один умер. Он хотел добавить о хирургах, но вновь посмотрел на розоватые руки ведущего и ничего не сказал.

Следующим докладывал ведущий. Он поглядел своими белесыми глазами на корпусного, словно решая, подниматься ему или нет, все-таки поднялся и произнес раздраженным голосом:

— Конечно, не все lege artis[1], но работа шла нормально. Хирурги работали. Хирургам хочешь не хочешь, а надо quantum satis[2] вкалывать.

Корпусной хотел что-то спросить. Ведущий не дал себя перебить.

— Понятно, что коллектива еще нет, что не сработались, что не все lege artis, но хотелось бы большей организации, чтоб не гудели над ухом, как мухи, и не мельтешили бы перед глазами. А то у нас животы, ампутанты, у нас, понимаете, копчик мокрый, а нам чуть ли не силой суют шокового.

— Значит, у вас претензии? — вставил корпусной, воспользовавшись короткой паузой, как щелкой в двери, через которую можно просунуть бумажку.

— Я говорю, не lege artis, — еще более раздражаясь, ответил ведущий.

Сафронов понял: камень брошен в его огород.

Резанули слух слова: «живот», «ампутант», «шоковый» — не люди, а хирургические понятия — и это стандартное lege artis, но анализировать не было времени. Он стал ждать, что будет дальше.

— Я приехал чуть позже, — продолжал ведущий. — Так сложилась обстановка. Но могли бы и подождать, посоветоваться относительно назначений, а то расставили людей без меня… В других местах со мною советовались…

— Это нетрудно поправить, — поспешил заверить корпусной, как будто не он, а ведущий командовал медицинской службой и вот подчиненный сделал промашку.