Солдаты Вермахта. Подлинные свидетельства боев, страданий и смерти - страница 16
Еще один, более экстремальный случай, представляет Вера Вольауф, жена капитана Юлиуса Вольауфа. Ее муж был командиром роты в 101-м резервном полицейском батальоне, который проводил многочисленные «еврейские акции» [41]. Бывшая в то время беременной, фрау Вольауф находила такое удовольствие в облавах на евреев с целью их последующей депортации и рас-стрела, что не могла себе отказать в том, чтобы целыми днями при всем этом присутствовать и все рассматривать с самого близкого расстояния, что даже вызывало возмущение среди личного состава батальона [42]. В разговорах генерала-танкиста Хайнриха Эбербаха тоже явно прослеживаются социальные- обязательства. В октябре 1944 года в британском лагере для военнопленных Трент-Парк он говорил о том, должен ли участвовать в британской пропаганде:
«Я очень известен в кругах танкистов. (…) Я убежден в том, что если я вы-ступлю с таким призывом, который народ где-нибудь услышит или прочитает — в листовках, которые сбрасывают над линией фронта, или еще где- то, то это действительно окажет на людей определенное воздействие. Но, во-первых, это дело представляется мне как никогда бездонной низостью, мне бы просто пришлось идти против чувства, что я никогда не должен был этого делать. Затем, совершенно независимо от этого, моя жена и мои дети — о них и говорить нечего. Мне будет стыдно перед моей женой за то, что я делаю. Моя жена такая националистка, что я никогда бы не смог этого сделать» [43].
Психологическое глубинное воздействие социальных обязательств приводит к результату, что люди действуют не так, как обычно представляется, не исходя из случайных причин и рационального расчета, а внутри социальных отношений. Они образуют решающую переменную того, в пользу чего люди принимают решения. Это в особой мере относится к решениям, принимаемым при стрессе, которые в знаменитом эксперименте с послушанием были поставлены Стэнли Милгрэмом. Здесь именно социальные обстоятельства играли решающую роль в том, насколько послушно вели себя испытуемые лица в отношении авторитета [44]. Чувства или фактическая социальная близость и связанные с ними обязательства образуют центральный элемент относительных рамок. В исторической перспективе этот элемент очень редко попадается на глаза, так как имеющиеся источники лишь в исключительных случаях дают справку о том, кто кому чувствует себя обязанным, когда он де-лает или не делает что-то определенное. Все это осложняется еще и тем, что социальные обязательства могут быть не всегда осознанными обязательствами, а настолько само собой разумеющимися внутренними, что дают ориентировки так, что упомянутое лицо об этом даже не знает. Психоаналитики называют это делегацией.
Если к этому добавить монодименсиональные относительные рамки в контексте военной обстановки, а также ограниченность социального пространства солдат группой их товарищей, станет ясно, какую роль играют социальные обязательства: тогда как семья, подруга, друзья, одноклассники, однокашники и т. д. в гражданской жизни образуют плюральное множество различных фигур отношений для обдумывания собственных решений, то на фронте эта множественность по существу сокращается до группы товарищей. И они работают в тех же относительных рамках и, соответственно, с той же целью, а именно — выполнить поставленную боевую задачу, и при этом выжить. Для этого сплоченность и взаимодействие в боевой обстановке являются решающими; поэтому группа составляет в бою сильнейший элемент относительных рамок. Поскольку она жизненно важна, ее правила обладают такой действенной силой. И вне боя отдельный солдат в чрезвычайно высокой степени привязан к группе: ведь он не знает, ни как долго еще продлится война, ни когда он поедет в очередной отпуск на родину или его переведут — то есть когда он удалится из тотальной группы и снова станет частью плюральных групп. Принудительное действие товарищества описано многократно. Наряду с его социальными функциями она показывает группе в отношении внешнего окружения антисоциальные элементы. Внутренние нормы группы образуют стандарт поведения, стандарт невоенного жизненного мира становится второстепенным и неважным.