Солнце любви - страница 11

- И вообще не ходил. Говорили о случившемся в Словесном переулке, как автомобилист врезался.

- В курсе, в курсе, мои мне уши прожужжали.

- Ну, о новой соседке. Что ее пристроил сюда Ангелевич.

- Очередная авантюра твоей тетки. Однако не думаю, что девушка заслана сюда Ивана Ильича угробить. О чем еще?

- Да так, пьяный бред, вспоминать неохота. Понимаешь, мы с ней наблюдали катастрофу и познакомились. Тут как раз Поль встрял. И сразу после их ухода явился Подземельный.

- Не вижу связи.

- Я тоже, но, по-моему, разговоры наши на галерейке он подслушивал.

- О каких таких секретах медик мог узнать?

- У нее папа богатый, а я бедный, я преподаю, а она в институт собирается — вот и все секреты. Потом Поль уговаривал ее сходить в ночной клуб «Павлин».

- Паршивец!

- Вот, пожалуй, и все… (Дядя был явно разочарован.) Да, Подземельного почему-то очень интересовало, кто рассказал папе про убийство.

- Роману кто-то рассказал?

- Я. Да, я. Он позвонил по телефону из больницы, я нечаянно. ну, был возмущен, взволнован. По Ивану Ильичу получается, что я своим известием убил отца.

- Несусветные инсинуации! Роман был при смерти, не надо было его забирать домой. Так вот почему он настоял!

- А напоследок (это уже из области пьяного бреда) Подземельный сунул нос в маленькую комнату: коврик под качалкой напомнил ему лужу крови.

- Тьфу ты! Видать, за длинный свой злой язык он и поплатился, — проворчал дядя.

- Я не убивал его.

- Мне ты мог бы этого и не говорить. Но они пока что настроены не так, как надо. «Показания вашего племянника только путают картину».

- В подъезде я услышал крик и будто бы еще чей-то голос.

- Но Поль сказал, там бы мимо вас муха не пролетела.

- Вот именно! Убийца не имел возможности за это время спрятаться или сбежать. Очевидно, я от волнения ошибся в интерпретации случившегося. В предсмертии человек может и орать, и бормотать, и Бог знает что. душа с телом расстается.

- То есть на самом деле ты слышал один голос — Подземельного?

- Получается, так.

Евгений Алексеевич подумал.

- Тогда стой на этом до конца. Ведь неизвестно, найдут ли они преступника.

- Но ты мне веришь?

- В твою невиновность — безусловно. А для суда — если б, не дай Бог, дошло дело — очень важны показания Поля, который видел, как ты входил в подъезд. Плюс отсутствие мотива.

- Да, мотив! — воскликнул Петр Романович. — Не понимаю, за что.

- По пьяному делу? — предложил адвокат. — Погоди, труп исследуют.

- Да, но никаких следов пьянки в квартире нет.

- Если пили в подъезде?

- Рядом с собственной дверью? Нелепость, медик не бомж. Кстати, фляжка его, полная, обнаружена на кухне. В общем, картина примерно такая. У Подземельного кто-то был. Первый удар (или два) нанесен в прихожей, там беспорядок. Но хозяин сумел вырваться на площадку, где его и добили.

- Вот и славно, — одобрил адвокат. — Ты уж никак ни при чем. А как с отпечатками пальцев?

- Никаких посторонних, только самого хозяина.

- Да, это не «пьяный» эпизод.

Прозвенел звонок, явился Ипполит.

- А, наш главный свидетель защиты, — пробурчал отец. — В кое-то веки оказался вовремя на месте.

- На месте преступления? — уточнил Поль безмятежно. — Я всегда вовремя, — и добавил страшным шепотом: — Ангелевич убил Подземельного.

- Что ты плетешь?

- Символично звучит, а? Перекличка фамилий: ангел — существо из-под земли.

- Поль!

- Другой вариант — «Смерть Ивана Ильича».

- Иди-ка проспись.

- Яволь!

- И я пошел, тяжелый день сегодня предстоит.

Едва Петр Романович успел захлопнуть за ними входную дверь — опять звонок, Ипполит, шепот:

- Хочу, чтоб ты, Романыч, знал: я тебя не видел.

- Где?

- Я не видел, как ты входил ночью в подъезд.

- Так зачем соврал?

- Непонятно? Теперь ты мой вечный должник.

- Нет уж, лучше я следователю скажу.

- Ты что? — испугался Поль. — Меня отец убьет.

- Вы с ним сговорились?

- Это мой собственный секрет.

- Вот что, секретохранитель. У меня в маленькой комнате стоит букет чайных роз.

- Ну?

- Не ты их тайком принес?

- Я? Тебе? — кузен захохотал. — Розы? — хохот пронесся вместе с ним вниз по лестнице, отражаясь от старых стен и эхом усиливаясь.

Петр Романович вышел на галерейку, дверь справа закрыта (и ночью была закрыта, лично проверил). Непривычная рань рассвета, солнце только-только встало, в свежей радужной дымке Москва вообразилась спящей красавицей (понятно, откуда такие аналогии — от двери справа), красавицей, чей покой охраняет день субботний, сравнительно тихий.