Солнцедар - страница 11

Где-то сзади — каменистый хруст и глухой окрик со знакомым акцентом:

— Э, море-шморе потом паласкаца буишь! Гдэ деньги, да?!

Мичман был выловлен. Сунув Гии влажный червонец, каптри вновь жестко пресёк Никитины попытки расплатиться. В санаторий добрались первой маршруткой — пустой рафик, продуваемый теплым ночным ветерком.

Примерно с вестибюля Мурзянова Никита не помнил. Не углядели они с капитаном, хотелось одного — до койки доползти. А мичман, перепутав этажи, завалился, волглый и солёный, в генеральский номер, прямо под бочок краснолампасной чете.

Так начались их беды в «Звезде».

Ещё не прогремел утренний марш физкультурников, Растёбин был приглашен на ковёр к коменданту Лебедеву. В коридоре ждала провожатая — Нелли Валерьевна. От её прежней лучистости не осталось и следа. Весь проход до начальского кабинета Никита шёл в спутанном шлейфе необъяснимой враждебности. О происшествии ещё — ни сном, ни духом, когда проснулся, Позгалёва не было; глянул на мурзяновскую заправленную койку — не ложился? — но значения не придал: мало ли, мичман торпедного отсека, в конце концов, не маленький.

Просторный кабинет с тяжелой хрустальной люстрой под потолком, стены в панелях красного дерева. За массивным столом тот самый монохромный человек из «Сухума», с колючим пепельным бобриком.

— Как же это мы до сих пор с вами не познакомились? — улыбчиво начал Лебедев, — непорядок, непорядок. Присаживайтесь.

Голос мягкий, словно дающий к себе привыкнуть, и, если б не нотки сбивающей с толку иронии, даже располагающий. Никита немного смутился: укор мне? или форма самокритики такая?

— Вот и Нелли Валерьевна только что вашу карточку…

Лебедев начал листать страницы, картинно вскидывая брови, поглядывая на Никиту с теплым приязненным интересом.

Вблизи другой, подумал Никита, глаза чуткие, у плохого человека не могут быть такие хорошие глаза.

— Необычная, какая у вас биография. Родились в ГДР, институт, языки… и вдруг флот. Отец военный?

«Да/нет» — со старшим по званию не пользовать, помнил Никита инструктаж отца, только «так точно», «никак нет».

— Так точно.

— И долго в Германии-то?..

— Два раза были. В общей сложности 7 лет.

— Серьёзно. И гда там? Случайно не в Магдебурге?

— Сначала Лихен, потом Дрезден…

— Столица Саксонии, столица Саксонии… Цвингер, мадонна с младенцем, штаб 1-й танковой… Доводилось, доводилось… А я в Дебрецене — это Венгрия — служил. С 74-го по 79-й. В Германии был с короткими командировками, в основном, Магдебург. Наверное, и школу там заканчивали, если целых семь лет?

— Так точно, заканчивал там.

— Угу… потом, значит, институт — и вдруг флот…

— Ну, не совсем флот, — осторожно открещивался Никита, — штаб, штабная работа.

— Сейчас с армии больше когти рвут. Молодые — так пачками, — шутливая подозрительность в голосе. Помолчал. И уже с доверительной интонацией, словно делясь наболевшим:

— Линяют и ладно. К лучшему. Естественный отсев, называется. Остаются настоящие, приходят вот сознательные.

Вновь развилка в полуулыбке: то ли комплимент Никите — сознательному, то ли ирония: и верно, какая штаб служба? Отложил карточку. Посмотрел в распахнутое окно. А там словно рисунок ребенка — синий квадрат неба, солнце — глаз ломит, и ласточки крыльями-ножницами стригут. Тронул пальцем нос. Посмотрел на Растёбина с ласковой цепкостью, улыбнулся чутко, склонил голову набок.

— Вероятно, знаете, что стряслось?

— Не представляю.

— Вот как? Хм… ЧэПэ у нас. Мичман Мурзянов. Очередной с ним инцидент. Шалит ваш сосед. Все серьёзней с каждым разом шалит.

Лебедев перешёл к подробностям, поведав об утреннем происшествии. «Уважаемые люди пострадали. У генеральши чуть ли не инфаркт, врача пришлось… Сам генерал Еранцев в ярости, жаждет крови. В общем, каша заваривается. Скверно всё, навел ваш друг шороху».

Никита поинтересовался, где Алик сейчас.

— Там, — Лебедев кивнул куда-то в стену, — отходняки ловит. Еранцев по ревности ему навалял. Такие вот дела… Никита Константинович, хочу, чтоб вы правильно меня поняли, учреждение мы хоть и мирное, но живём по военному уставу. В отсутствие руководства санатория я обязан провести разбирательство. Формально к вам претензий нет. Надеюсь, и не будет. Но и замолчать тот факт, что накануне видел вас в компании нарушителя, не могу. Исключительно в целях, как говорится, всестороннего и объективного… Таков порядок.