Soulmates Never Die - страница 38

— Мама, — осторожно начинает, вообще не понимая, как подобрать слова, — это не то, что ты подумала.

— Да знаю я, — женщина неожиданно весело смеется, отмахиваясь рукой. — Это та девушка, у которой проблемы? И ты, понятное дело, ей помогаешь — потому что не сумел пройти мимо.

— Что-то типа того, но…

— А потом втюрился в нее, как первоклашка, — радостно заканчивает, громко ударяя ложечкой по кофейнику (у него есть кофейник?!). — Да ладно, милый, — её улыбка смягчается. — Ты просил меня помочь выбрать для нее одежду, рецепты супов и тефтелек, искал для нее постоянную хорошую работу — конечно, это делается и для друзей, но я видела, как ты на нее смотришь, дорогой. И мне нравится, что после той падлы ты вообще способен так на кого-то смотреть.

— Я ей признался, — смущенно бормочет, присаживаясь рядом с мамой. Та сразу же отставляет чашку и накрывает его ладони руками.

— Милый, если честно, я говорила об этой девушке с Юнги и Сокджином. Они ничего не рассказали особенного — у тебя хорошие друзья, в самом деле — но у нас всех сложилась одна и та же мысль. Ты на нее давишь.

Намджун возмущенно вскидывается.

— Но я не…

— Ты можешь этого не замечать, — в голосе матери появляются знакомые стальные нотки, — но лучше проанализируй свои действия хорошенько. Кажется, твоя подруга проснулась, — она кивнула в сторону коридора, и Намджун тоже услышал еле заметное стенание старого паркета и хлопок двери в ванную. — Сделаешь ей чай?

— Кофе, она без него не просыпается.

Когда Донхи пытается прошмыгнуть мимо кухни на улицу, он спокойно её окликает.

— А Синди где? У тебя дома?

Из коридора слышен откровенно горький вздох. Донхи всё же заходит в кухню, отчаянно пытаясь спрятать под волосами красные и опухшие глаза, и отвечает, скрестив руки на груди.

— Я её отвезла к Тэхёну, как только заболела. Ты же не думал, что я брошу этот блохосборник дома на всю… О. Здравствуйте, — и она церемонно кланяется, в замешательстве кося взглядом на Намджуна и, видимо, чувствуя себя очень неуютно.

— Донхи, это моя мама. Она может тебя стебать и навязывать рецепты, а еще попытаться откармливать, — парень весело скалится, подавая девушке её кофе, на что его мать лишь смеется, поднимаясь.

— Мне пора на работу, милый, так что сегодня обойдемся без этого. А ты, Донхи, — она легко хлопает недоумевающую и очень неловко держащую свою чашку кофе барменшу по плечу, чуть не заставив ту разлить напиток, — не давай ему спуску. Он — мальчик активный, временами даже чересчур, но хороший. Веселитесь, детки! — и упорхнула, будто ей не под пятьдесят, а каких-то двадцать.

С одной стороны, Донхи была рада, что утро началось именно так. Не с неловких вопросов о вчерашнем, или почему они спали вместе, или еще что; несмотря на вчерашние откровения, обсуждать их девушка всё еще не была готовой.

— Выспалась? — Намджун сел рядом с ней, получил в ответ неопределенный то ли кивок, то ли отрицательное махание головой, и рассмеялся. — Покушаешь? Я горячие бутербродики сделал.

И как-то так всё вошло в колею.

Вот только щеки всё равно горят.

***

Когда приходит зима, а Донхи всё таскается в своей истрепанной и ничерта не греющей кожанке, Намджун снова начинает чувствовать дребезжание тонких нитей терпенья. Подруга упорно посылает его по известному маршруту, стоит только заикнуться о покупке им теплого пальто для нее, временами этот маршрут она разноображает интересными вставками и красочными художественными оборотами — не раздражался бы он так из-за её упрямства, даже сумел бы оценить и записать парочку изящных пассажей. Однако Донхи сердится, огрызается, временами даже рявкает и упорно отказывается приходить в гости, ограничиваясь редкими звонками и минимально экспрессивными сообщениями.

— Как она так может? — Намджун громко жаловался на судьбу их суровой компашке, потягивая пиво. Парни внимали с откровенным интересом: если в своей личной жизни затишье или стабильность, про чужие душевные метания послушать ой как хочется. — Я к ней со всей душой, а она мне… «Ок». «Отвали». «Нет». «Отъебись». «Ты меня задрал».

— А сегодня что-то писала? — живо интересуется Зико, ожидая драмы, и Намджун не разочаровывает: поднимает покрасневшие от грусти глаза и жалуется.