Советская морская новелла. Том второй - страница 35
Дважды прошел второй штурман мимо каюты капитана, прежде чем постучаться.
— Товарищ капитан! Страшный ветер, ужасный! Паруса не выдержат. Завернем в затишье?
— В затишье? Куда?
— Хоть назад, товарищ капитан.
— Курс тридцать пять. Рифы не брать! — И капитан повернулся на другой бок.
Он спал, и тревога не оставляла его. Ему и самому приходили мысли уйти в укрытие, но это просто было бы отступлением, означало бы задержаться, может, на несколько дней. На борту «Аральска» — копченая рыба, на морозильной шаланде «Муйнак» — консервы, на «Уялы» — насыпной груз.
Надеясь, что до урагана не дойдет, капитан взял сверх регистра несколько десятков тонн, и если что случится…
Но, с другой стороны, фронт нуждался в рыбе, в продуктах, каждая новая тонна придавала силы нашим бойцам и являлась ударом по фашистам. И всякое промедление в пути на час могло не повысить, а, наоборот, понизить значение провианта.
Не говоря уж о прадедовском опыте, сам капитан Раесаар на собственной шкуре, будучи молодым моряком на немецком судне, испытал прусскую фанаберию. И знал, что означает «ариец». Из господ господин — «фон» впереди и «фон» сзади, знай погоняет — сделай, принеси, беги, — да если ты и выполнил все эти сверхприказания, все равно на тебя смотрят свысока, через плечо, как на второсортного человека. Ни на каком другом пароходе — будь то у шведов, норвежцев, англичан пли французов, — нигде ты не встретишь такой тупой спеси, как у немцев. Нет, бить их по зубам! Каждой лишней тонной, каждым сэкономленным часом по ихнему юнкерскому загорбку за себя, за оставшуюся в Эстонии семью, за прадедов своих!
Тут снова явился Аладин Наурусбаев и уже более требовательно произнес:
— Товарищ капитан, у нас дорогой груз, если пойдем на дно, вы за все ответите!
— Отвечу. Только сперва идите на дно, а уж потом я отвечу.
Смысл этой капитанской насмешки Аладин уловил.
— Но если случится, что до суда дойдет, знайте — у меня судьи знакомые, и я вас предупредил…
— Ладно, в суд или куда там. Курс тридцать пять — и ерунду отставить.
В том положении и при том направлении ветра У «Аральска» был единственный шанс, хотя и рискованный — держаться при полных оборотах двигателя заданного курса. Стоило только пририфить паруса, и у мотора уже не хватило бы духу — весь караван оказался бы во власти шторма.
Вахта капитана начиналась в двадцать четыре ноль-ноль. До этого ему хотелось немного вздремнуть. Но вдруг «Аральск» сильно накренился, и капитан ощутил глухие удары о корпус, что-то стукалось о поручни и палубные надстройки. Когда судно заваливалось носом, удары пропадали, однако при большом крене справа слышались удары, теперь уже сильнее.
«Сорвало палубный груз» — догадался капитан; и в следующее мгновение он уже был одет и выскочил на палубу.
— Наурусбаев! Наурусбаев! — кричал он.
Аладина капитан отыскал на корме, штурмана мутило.
— Спите? Все наверх! Быстро!
Дело было серьезное. Несколько плохо закрепленных бочек — по два с половиной центнера ценной рыбы каждая — сдвинулись с места. Грузные боковые волны все больше сдвигали их, и через несколько минут бочки оказались «по горло» в воде и сшибались, будто обезумевшее стадо. Удары сотрясали поручни. «Еще несколько навалов — и все полетит за борт», — мелькнуло в сознании капитана.
— Тихий вперед! — негромко, с какой-то печалью приказал он в машинное отделение и тут же в полный голос крикнул команде: — Всем на палубу!
Редко слышали капитана таким грозным, и поэтому все свободные от дежурства матросы пулей вылетели из коек. Промокли насквозь, сухой ниточки ни на ком не осталось, но после получасового сражения бочки были усмирены, закреплены канатами, заклинены досками и саксаулом.
— Якше! — похвалил теперь и Наурусбаев; морская болезнь после всех приступов немного отпустила его. — Потихоньку будет хорошо! Укроемся за острова, капитан!
— Полный вперед! — приказал Раесаар машинистам, и «Аральск», не успев еще перевести дух, снова начал пробивать в штормовой холодной ночи себе и двум судам за собой дорогу к назначенной пристани.
Каждым сэкономленным часом — каждой лишней тонной…