Современные русские фамилии - страница 10

, и от этого родоначальника произошла фамилия Пушкиных»[12]. Большие и интересные исследования о роде Пушкиных имеются у советского историка С. Б. Веселовского, во многом меняющие традиционные положения старых генеалогий[13].

Еще одна категория дворянских фамилий образована от слов-характеристик, имеющих нередко достаточно неблаговидный смысл: Дурново, Хитрово, Мертваго, Чернаго. Чтобы отмежеваться от значения нарицательных, в них изменено ударение: Недоброво́, Плохово́, Сухово́, Благово́, Парена́го, Бура́го, Рыжа́го. Это также «принадлежностный» тип фамилий, отвечающих на вопросы «чей?», «какого?». К концу XVII — началу XVIII в. знатные роды в связи с реформами Петра теряют свои привилегии и постепенно распадаются, что сказывается и на их фамилиях.

К этому же времени относится интенсивное образование фамилий у городского населения ввиду значительного развития торговли и ремесел. Для торговых и служилых людей были типичны фамилии Астраханцев, Брянцев, Ростовцев, Туляков, Рязанцев, Веневитинов, Вологжанинов, Москвитинов, Смолянинов и т. п., совмещавшие в себе принадлежность и отношение к определенному месту (XVII—XIX вв.).

В XVIII—XIX вв. складываются фамилии русского духовенства (Успенский, Богоявленский). В связи с уходом в города на строительные работы закрепляются фамилии у значительного числа крестьян, пополняющих ряды городских рабочих, и огромного контингента обслуживающего люда. Но у крестьян, остававшихся в деревнях (а они составляли в прошлом веке до 80% населения страны, а в 30‑е годы XX в. — 67%), официально закрепленных фамилий вплоть до конца XIX в. не было, а некоторые получили официальные фамилии лишь во время паспортизации, проводившейся у нас в стране в 30‑е годы нашего века[14]. Подробнее об этом будет рассказано в следующих главах.

Бегло обозначив хронологию появления русских фамилий у отдельных социальных групп, обратимся к формам фамилий. Поскольку большинство русских фамилий по своему происхождению патронимические, образованные от календарного или прозвищного имени отца (и реже — более далекого предка) именуемого лица, необходимо проследить путь от патронима к фамилии. Очевидно, отличие патронима от отчества и фамилий было не вполне ясно для наших предков, как не всегда очевидно оно и для современного исследователя. Например, в сочетании Мордас сын Киселев первый компонент прозвищное имя, а сын Киселев — патроним (такая именная формула преобладала до XV в.). Это уже не Мордас Кисель, но еще и не Мордас Киселев. Если имя, от которого образован патроним, было по своему происхождению и форме существительным, слово сын (а также дочь, дети) согласовывалось с именительным падежом патронима: Алекса сын Лазорев (здесь и имя личное, и патроним восходят к календарным именам Алексей и Лазарь), Варлам Михалёв сын (такая формула типична после XV в.). Если имя, от которого образован патроним, по своему происхождению прилагательное, слово сын (дочь, дети) согласовывалось с родительным падежом патронима: Ширшик Первово сын. При этом формы типа Первово, Хитрово не были застывшими. В разговорной речи они нередко заменялись на Первов, Первовы, Хитров, Хитровы.

В конце именной группы компонент сын (дочь, дети) легко терялся, что знаменовало формальное превращение патронима в фамилию.

Древние именования достаточно полно зафиксированы в ономастиконах М. Н. Тупикова и С. Б. Веселовского[15]. Однако по приведенным в них письменным формам трудно реконструировать употребление имен в живой разговорной речи. Как выглядели подобные именования в документальных записях, показано, например, у С. Б. Веселовского: Дуда Василий Родионович Квашнин (первая половина XV в.), Мясоед Шумов Елдегин, митрополичий слуга (1526 г.), Каша Васильевич Огарков (1536 г.), Китай Иванович Епишев (Тверь, 1540 г.), кн. Василий Иванович Ворона Сугорский (середина XVI в.), Постник Дурнягин, крестьянин (Владимир, 1585 г.). Наши современные фамилия Дудин, Мясоедов, Кашин, Воронин, Постников, Китаев и другие являются прямыми потомками перечисленных у С. Б. Веселовского древнерусских некалендарных имен.