Спасенный рай - страница 10

Его желание передалось и ей. Далси знала, что должна оказывать сопротивление, но ее руки безвольно повисли. Она издала странный звук, похожий на стон – боли или наслаждения. Кэл ответил таким же стоном.

Кэл не мог найти в себе сил остановиться. Как безумец, он хотел целовать ее до тех пор, пока на остров не спустится ночь и не спрячет их под покровом тьмы. От терзавшего его желания грудь словно сжало тисками. Боже всемогущий, да что же с ним происходит? Сделав огромное усилие, он оторвался от нее и отступил назад.

Далси широко открыла глаза, и в ее взгляде Кэл увидел смущение, а потом и вернувшийся гнев.

– Надеюсь, вы простите меня, мисс Трентон. – Его удивило то, как трудно выговаривались слова.

– За что вы извиняетесь, мистер Джермейн? За поцелуй? Или за свои жестокие слова?

– И за то, и за другое, мэм.

Далси, не раздумывая, взяла корзину и опрокинула содержимое ему на голову.

– Извинения принимаются, – бросила она через плечо, а потом повернулась и быстро побежала к дому.

– Сейчас мое любимое время дня. – Тетя Бесси оглядела всех сидевших за столом. – Работа позади, а впереди вечер – долгожданная награда.

На тете Бесси было платье из черного муара с высоким гофрированным воротом и длинными зауженными рукавами. На груди – брошка с камеей, а в ушах – серьги из жемчуга и яшмы. Ее племянники надели накрахмаленные белые сорочки и темные сюртуки. Гостям не во что было переодеться, но и они сделали все возможное, чтобы не ударить лицом в грязь.

Далси указали место справа от Кэла. Сев за стол, она заметила, что на фарфоровых блюдах залегли трещины, а края золотых бокалов в зазубринах. Но в центре стола стоял серебряный канделябр с дюжиной свечей, и от их золотого мерцания обстановка казалась праздничной.

Роберт обошел стол, наполняя бокалы вином. Детям налили лимонад. Наконец и слуга занял свое место за столом. Далси и Старлайт взялись за руки, и дети последовали их примеру.

– Да благословит Господь эту пищу, – тихо сказала девушка и сразу заметила, как Джермейны переглянулись, изумившись ее смелости.

Тетя Бесси властно произнесла:

– В нашем доме ни к чему показное благочестие.

– Показное?! – начала было Старлайт, но прервала себя на полуслове, поймав взгляд Далси.

– Кроме того, я уверена, – сухо продолжала тетя Бесси, – что с начала этой проклятой войны Бог повернулся к нам спиной. Дарвин, молитву прочтешь ты.

– Благослови, Господь, нашу пищу, – нараспев произнес Дарв.

– Аминь, – хором отозвались братья, почувствовав облегчение от краткости и простоты молитвы.

Пригубив бокал с вином, тетя Бесси бросила на племянника испытующий взгляд.

– Ты слишком лаконичен для человека, которого обучали красноречию.

– У нас в поле был трудный день, – вступился за брата Барк, осушив бокал одним глотком. – И потом, вы же знаете, что Дарв не любит много говорить на людях.

– В отличие от тебя, – с укором ответила тетушка.

– Точно, – подтвердил он и повернулся к Далси: – А как поживают наши больные?

– Им лучше, спасибо. Фиона еще без сознания, но один раз открывала глаза и подавала голос. А Клара уже пришла в себя, но она пока что слишком слаба.

– Хоть бы Фиона скорее поправилась! – прощебетала Эмили. – Она пела нам песни. И рассказывала смешные истории.

– А помнишь ту историю… – начала Белль, но тетя Бесси оборвала ее:

– Детей должно быть видно, но не слышно. А теперь сядьте прямо и уберите локти со стола. У меня в доме девочки должны знать, как ведут себя молодые леди.

Малышки удрученно повиновались, а пожилая женщина взглянула на Роберта. Тот быстро принес из кухни поднос с ужином.

Далси улыбнулась детям, которые уплетали толстые куски жареной свинины с кукурузным хлебом, пропитанным горячей подливкой. Если они пробудут здесь еще, то восстановят силы и будут готовы к тому, что преподнесет будущее.

– Ужин очень вкусный, тетя Бесси. Для нас это редкостное лакомство.

– Я должна извиниться за однообразие блюд, – произнесла тетушка. – Были времена, когда для праздничного ужина мы жарили нескольких гусей, дикого оленя или свинью. – Вспомнив о прошлом, тетя Бесси с грустью вздохнула. – Пили французское шампанское, носили наряды из Парижа и Лондона. А теперь все это кажется чудесным сном. Проклятая война! Кто знает, когда нам удастся вернуть этому островку былое великолепие. – Она с минуту помолчала. – Впрочем, я забыла о своем обете. Я пообещала себе, что, если мои племянники вернутся с войны живыми, я ни на что не буду сетовать. И вот все мы вместе, и за это я нижайше кланяюсь судьбе.