Специальный приз - страница 13

На высоте третьего этажа я случайно глянул вниз и не поверил своим глазам: Гарик стаскивал лестницу на землю.

— Ты что, чокнулся?! — задыхаясь от гнева, прокричал я.

— Не бойся, я для конспирации. Потом обратно поставлю, — успокоил меня Гарик и, озираясь по сторонам, спрятался за автопогрузчик.

Я посмотрел вверх. Труба вылезала высоко-высоко в небо. Над самой макушкой ползли облака, и казалось, что труба падает им навстречу. Я крепко сжал руки и, чтобы не кружилась голова, посмотрел вниз. Гарик на полных парах улепетывал обратно к проходной. Это было самое настоящее предательство.

Скоро стало ясно, что Гарик удрал неспроста. У подножия трубы стояла толпа, а совсем рядом, на кирпичной стене, где было одно-единственное окно, показалась голова. Голова сложила рупором ладони и закричала:

— Эй! Верхолаз, давай вниз!

Сопротивление было бесполезно. Я стал спускаться. Когда ступеньки кончились, мне приказали прыгать. Я закрыл глаза и прыгнул солдатиком, как с вышки. Меня поймали и поставили в круг.

— Ты откуда такой взялся? — спросил высокий парень в комбинезоне.

— На экскурсию пришел, — сказал я.

— А на трубе что потерял? — спросил дядька с блестящей лысиной.

Я молчал. Меня взяли под конвой и куда-то повели.

— Фамилию-то свою не забыл? — спросила лысина.

— Кораблев, — нехотя признался я. Эх! Если бы меня поймали где-нибудь в городе, я наверняка назвал бы Гарькину фамилию. Но здесь отпираться не имело смысла.

— Кораблев? — хором переспросила стража.

— Погоди, ты, часом, не Ильи Степановича сын, из десятого цеха? — пристально взглянув на меня, воскликнул дядька с лысиной.

Я понял, что влип. Мы стояли в трех метрах от доски Почета. Там в третьем ряду висел портрет моего отца. Стража перехватила мой взгляд. Все посмотрели на портрет, потом на меня и сказали:

— А что? Похож.

Я понял, что сейчас меня поведут к отцу. Но вдруг старый рабочий, который до сих пор молчал, сказал:

— Давай дуй к своим. Но на трубу, чур, больше не лазать!

Я дал честное слово и пустился наутек. На такую удачу я никак не рассчитывал.

Наших я нашел в два счета. Цех был широкий, как улица. Вокруг стояли высокие, в два этажа, станки, а над головой вместо неба висела стеклянная крыша. Я незаметно пристал к экскурсии и увидел отца. Он стоял на мостике и ехал вместе с резцом вдоль длинной, пузатой, как цистерна, болванки.

Я подкрался к Гарику и уколол его булавкой. Гарик подпрыгнул и сказал: «Ой!» Экскурсовод посмотрел в нашу сторону, но я пригнулся, и в кадре оказался один Гарик. Девчонки зашушукались. Никто не ожидал увидеть меня целым и невредимым.

— Ну что, залез? — спросил Гарик.

— Залез, — сказал я. — Гони мороженое.

— Чем докажешь?

— Меня с самой макушки пожарной лестницей сняли.

— Врешь!

— Не хочешь — не верь, — с достоинством отвернулся я.

— А потом? Ты что — сбежал?

— Зачем? Они меня отпустили. Только фамилию записали.

— Ты сказал фамилию? — спросил Гарик.

— Сказал, только не свою.

— А чью?

— Твою.

Гарик побледнел. Я торжествовал.

Потом мы пошли к станку, на котором работал мой отец. Экскурсовод сказал, что перед нами лобовой токарный станок, на котором сверхточно обтачивает валы для турбин токарь шестого, самого высшего, разряда Илья Степанович Кораблев.

Все повернулись в мою сторону, а Наташка Клюева посмотрела на меня, как на знаменитость. Ребята сгорали от зависти.

И тут, откуда ни возьмись, возник корреспондент. Он был в очках и черной кепке, с магнитофоном через плечо. Все расступились, корреспондент проник в середину и, сунув Филимонову под нос микрофон, стал знакомиться. Против знакомства Васька, сразу видно, не возражал, но, кроме своей фамилии, ничего сказать не смог. Корреспондент поморщился и переключился на девчонок. Здесь все пошло как по нотам. Наташка Клюева сказала, что они никогда не думали, что турбину делать так интересно, что после школы многие из нас, наверное, придут на завод продолжить славу отцов. Корреспондент улыбался: речь ему явно понравилась. Тут Наташка посмотрела на меня и закончила тем, что наши мальчишки обязательно станут такими же, как токарь Кораблев, тем более что его сын Вадик учится в нашем классе.