Спокойное течение жизни - страница 17
— Это специальная электричка — у нее стоянка двадцать минут. Как раз успею.
— Лёх, звякни-ка в караулку… кажется, один из отроков не выдержал "Городка" и намылился в самоволку.
Было понятно, что звонить дежурному по поместью второму охраннику совершенно не хочется:
— Так Ламский же звонил уже!
— А этим детишкам голос подделать — что тебе два пальца в розетку сунуть.
— Да вроде не завозили детишек в последнее время… — Удивился напарник, тем не менее прижимая к уху телефонную трубку и надавливая кнопку.
Спокойно жду, пока идут переговоры по телефону. В конце концов, вопрос решен — охранники, пожав плечами, отворили калитку в воротах и выпустили меня из гостеприимного поместья. На лицах — одинаковое выражение "Чего-то мы не понимаем".
— Ну, вот! — Громко огорчаюсь. — Теперь только на "два-сорок" успеваю!
Ну, зато кулинарией всякой и чаем на неделю заправился… Со сладким у бывших приютских очень нежные и трепетные взаимоотношения. А чай Мариночка заваривала очень вкусный.
Кстати, о чае!
Свернул к забору и расстегнул ширинку… Охранники, наверняка, смотрят сейчас на мониторы, из чистого любопытства отслеживая дальнейшее перемещение странного парня, которого руководство приказало выпустить в два часа ночи из поместья.
Ох, хорошо-о-о…!
Интересно, отреагируют? Вызовут наряд, как по уставу положено (и появится этот наряд минут через пять… чтобы попытаться догнать одного-единственного парня, помочившегося на забор), или сделают вид, что не заметили?
— Хорошо-о-о. — Простонал Ламский, открыл глаза и посмотрел на монитор. — М-да… Обиделся парень. Хорошо, что мы его ужином кормить не стали…
— А я бы тоже обиделась! — Девушка бросила на монитор любопытный оценивающий взгляд и фыркнула. — Ну, не так, конечно, но точно обиделась бы!
— Иначе было нельзя, Маришка… Чуть сильнее сожми… Да, вот так… М-м-м…
— А почему?
— Почемучка ты, Марь… Да-да, вот так… О-о-о…
— А все-таки?
— Почемучка и въедливая! Так надо, Марь… Ох… Ох… О… О, да-а-а! Да! Ух…
— Странно как-то…
— Спасибо тебе, родная — теперь почти не болит. Молодец! Мамка научила так с папкиной шеей обращаться?
— Но это же неправильно! — Не позволила Марина сменить тему разговора.
— Дочь! Опять ты… Вот смотри, сейчас папка тебя сильно удивит! Хочешь?
— Конечно!
— Дай-ка телефон…
— Старший унтер-офицер Дерюгин! Ваши документики, гражданин! — Старое, как мир, и до слез знакомое. — Та-а-ак… Радович, Олег Ильич… Почему на скамеечке спим, Олег Ильич? Да еще и на станции Кратово? Когда вот тут у тебя я вижу квитанцию о бронировании номера… Где ты там номер забронировал, Олег Ильич?
Старший унтер-офицер Дерюгин грозно шевелил усами и нависал. Не то, чтобы старший унтер-офицер Дерюгин был очень большим, но — каким-то он был квадратным, коренастым крепышом, неудобным. Я бросил взгляд на часы над платформой… Два-сорок. До первой утренней электрички еще два часа! И ведь только-только засыпать стал на неудобных креслах, предназначенных для сидения, а вовсе не для лежания.
— Гостиница "Московские зори", господин старший унтер-офицер. Улица генерала Емельянова, дом… э-э-э… дом не помню, господин старший унтер-офицер… Но не больше десяти!
Вообще-то, дом одиннадцать, но надо добавить в образ повесы и раздолбая толику достоверности.
— Ну и почему ты спишь не в гостинице "Московские зори", а на станции Кратово? Да еще и на скамеечке?
— На последнюю электричку опоздал, господин старший унтер-офицер.
— Хм?
— У девушки задержался — чаек с плюшками гонял…
— Хм?
— Девушка живет в Кратово. — Вздохнул я. — На улице Зеленой… но дом я вам не скажу, господин унтер-офицер, извините. Прошу меня понять!
— Ай-яй-яй… И сколько же было идти от улицы Зеленой до платформы, господин Радович?
— Пятнадцать минут. Если по улице. А если через Коровий Овраг, то — семь. А если бежать, то и за пять уложиться можно.
Если за эти пять лет там все-таки построили забор — я попал!
— Хм, и короткую дорогу уже к своей… разузнал, хе-хе… И расписание, небось, наизусть помнишь… Что ж ты так не рассчитали-то?
— Ну… — Смущенно чешу затылок. — Общение очень уж интересное пошло в самом конце…