Спорю с судьбой - страница 26

Несколько раз начинала письмо, но после первой же строки отбрасывала в сторону, комкала бумагу. Никак не могла найти нужных слов. Пока повторяла их про себя, вроде бы все складно получалось. Как только начинала писать, слова, как назло, все разбегались. И все-таки я его написала. Пусть будет, что будет. Не могла я больше так, впустую, растрачивать силы.

О том, что я отправила письмо, никому не сказала. Боялась — высмеют. Но на собрании партактива в укоме особенно внимательно прислушивалась к выступлениям делегатов. Завидовала им. Как они могут красиво, уверенно говорить. Я думала, чувствовала то же, что они, но не могла высказать.

«У каждого свое, — решила я тогда. — Одни могут звать людей за собой, другие им подчиняться и уметь хорошо выполнять чужие приказы. Я, наверное, принадлежу ко второму типу людей. Я исполнитель».

Вопросы на партактиве обсуждались радостные. Решения партии и правительства об отмене карточной системы и обмене государственной валюты… «Спекулянтам теперь не сладко будет, — думала я. — Зато трудовому народу легче».

В зале я обратила внимание на одного мужчину. Мне показалось, что он похож на Рузе, мастера из ленинградской мастерской. Но я отогнала эту мысль — откуда ему здесь взяться? Однако когда начался перерыв, я еще не успела встать со своего кресла, как кто-то осторожно дотронулся до моего плеча. Обернулась.

— Не узнаете? — услышала я. — А я вас сразу узнал. Помните Ленинград, мастерские?…

Так это действительно он, мастер Рузе! Как же я могла забыть? Обрадовалась ему, как самому близкому знакомому.

Вместе вышли в фойе и говорили-говорили, вспоминая о Ленинграде.

— Где вы работаете? Все так же отлично? — задал он вопрос.

— Не знаю, — пролепетала я смущенно. — Какая у меня работа? Вожу из Вильянди в Таллин и обратно почту.

— По-о-чту? — возмутился Рузе. — У нас людей не хватает, специалистов, а она, видите ли, почту возит! Обязательно позвоните мне! — он записал на вырванном из блокнота листке свой номер телефона и передал мне. — Я работаю директором Вильяндиской ремонтной мастерской. Буду ждать звонка, — повторил еще раз на прощание. — Нам очень нужны специалисты.

Я еще хотела рассказать Рузе о своем письме в ЦК, но постеснялась, промолчала. И звонок к нему все откладывала со дня на день. Однажды, когда я принесла письма в уком, помощник секретаря задал вопрос:

— Товарищ Отсман, у тебя какая специальность?

Я сначала растерялась, торопливо ответила:

— Работаю курьером связи.

— Да я не о том, — нетерпеливо перебил он. — Раньше какая была?

— Трактористка я, — и собралась ему рассказать, как мы в военные годы работали на тракторах.

Но он не дал мне договорить:

— Из ЦК пришел запрос. Ты поступаешь в распоряжение отдела кадров.

Я так обрадовалась, что только и могла еле слышно прошептать:

— Спасибо.

— Мне-то за что, — улыбнулся помощник. — Я здесь ни при чем. Наверху оно виднее, где кому работать.

Еле дождалась, пока кончится рабочий день. Теперь я поняла, почему все время живу с ощущением временности, чувствую себя транзитным пассажиром на вокзале большого города, где все куда-то спешат, одни приезжают, другие уезжают. Меняются лица, на смену одним приходят другие, никто и ничто не задерживается около меня. «Это все потому, — думала я, — что я не занималась своим делом. Мое дело — работать на тракторе, на земле. А я оторвалась от земли и от этого чувствую себя такой неустроенной».

С нетерпением ждала я вызова из ЦК КП Эстонии. Но его все не было. Мое радостное настроение, надежда на перемены начали таять.

Позвонила Рузе. Он был единственным человеком в городе, который мог понять мое настроение. Он обрадовался звонку и сразу же перешел в наступление. Куда я пропала, почему не прихожу? Я вяло оправдывалась, ссылаясь на работу, на непредвиденные обстоятельства, на возможные перемены.

— Что бы у вас ни случилось, приходите, я всегда вас приму.

Эти его слова были для меня, как лекарство для души.

Новогоднюю ночь, последнюю ночь 1947 года, я провела в почтовом вагоне поезда. Работала. Никто не вспомнил обо мне, не поздравил. Значит, решила я, никаких перемен в моей жизни и в этом году не произойдет. Так и буду ездить из Вильянди в Таллин и обратно в почтовом вагоне, тускло освещенном маленькой электрической лампочкой. Но когда на следующий день снова понесла почту в уком, не выдержала, спросила, что же будет с моим направлением.