Ты солги мне, суля невозможное счастье,
Чтобы счастье в тоске мне узнать понаслышке.
Если в жизни моей невозможны свиданья,
Подари мне тогда хоть мечтанья в излишке!
Так ликует народ, видя молнию в небе,
Даже если дождя не бывает при вспышке.
Вот нечто, относящееся к этой главе, — это видел я сам и видел со мною другой человек. Одного из моих друзей ранила ножом та, кого он любил, и видел я, как влюбленный целовал раненое место и плакал над ним снова и снова.
Я сказал об этом:
Сказали мне: «Ты ранен ею», но выразил я покаянье,
Ответив: «Нет, клянусь, не ранен, я в безнадежном обаянье.
Мою любимую почуяв, кровь к ней потоком устремилась
И не вернулась больше в жилы, так привлекательно сиянье!
И если милая врагиня в кровопролитии виновна,
То сам я — выкуп за такое благодеянье в злодеянье».
Непритязательность также и в том, что радуется человек и удовлетворен он, если обладает какой-нибудь вещью возлюбленной. Поистине, это прекрасное качество души, и пусть в этом нет ничего, кроме того, что рассказал наш Аллах великий о возвращении зрения к Якубу, когда дали ему рубаху Юсуфа[53] — мир с ними обоими! Об этом я говорю:
С тех пор как в безжалостном гневе со мной госпожа распростилась
И сердце в опале бессрочной за грешную страсть поплатилось,
Живу я лишь тем, что на память остались мне платья любимой,
Как будто в поношенной ткани желанье мое воплотилось;
И я при таком утешенье похож на пророка Якуба,
Который скорбел по Юсуфу, и сердце в груди возмутилось,
Однако в глубокой печали, в отчаянье неукротимом
Понюхал он платье Юсуфа, и зренье к нему возвратилось.
Сколько я видел влюбленных, которые дарят друг другу пряди волос, окуренных амброй, опрысканных розовой водой; концы их соединяют мастикой или белым очищенным воском и завертывают их в куски расшитой ткани, шелка или чего-нибудь похожего, чтобы было это памятью при разлуке. Что же касается дарения зубочисток, после того как их пожуют, или мастики, после ее потребления, то это часто бывает у всякой пары влюбленных, для которых недоступна встреча. Об этом я скажу отрывок, где есть такой стих:
Я никогда не сомневался: ее слюна — вода живая,
Хотя мое мертвеет сердце, в страстях бесплодных изнывая.
Рассказ
Рассказывал один из моих друзей со слов Сулаймана ибн Ахмада, поэта, что тот видел Ибн Сахля, хаджиба[54] на острове Сикиллия[55] (а говорят, что Ибн Сахль был необычайно красив). И увидел он его в одном из мест увеселения, и Ибн Сахль шел, а за ним шла женщина и смотрела на него. И когда он отдалился, женщина подошла к тому месту, где стоял Ибн Сахль, проходя, и стала целовать и лобызать землю там, где остался след его ноги. Я скажу об этом отрывок; он начинается так:
Пускай хулители меня преследуют недобрым словом,
Я по твоим следам пойду; с безумным схож я звероловом.
О жители полупустынь, где засуха царит годами,
Когда пойдете вы за мной, моим подвигнутые зовом,
И наберете вы земли, где след запечатлелся дивный,
Минует вас неурожай в своем убожестве суровом,
Поскольку всякая земля, стопою тронута подобной,
Преображенная, родит в своем великолепье новом.
Так распознал ас-Самари
[56] след несравненного Джибрила,
След, от которого скудель прозрела под небесным кровом;
И вылепил ас-Самари из чудодейственной скудели
Шафранно-рыжего тельца, ревевшего протяжным ревом.
Я говорю еще:
Благословен твой край родной, где все живут на всем готовом;
Там благоденствует народ наперекор враждебным ковам;
Там каждый камень — самоцвет, а тернии подобны розам,
А наилучший мед слывет водой в богатстве родниковом.
Один из видов непритязательности — когда удовлетворяются посещением призрака во сне и приветствием видения; приходит это лишь от воспоминаний непокидающих, обетов неизменных и нескончаемых мыслей; и когда засыпают глаза и успокаиваются движения, прилетает призрак. Об этом я говорю:
Был юноша осчастливлен отрадным ночным виденьем,
Хотя влюбленного стража держала под наблюденьем;
И я всю ночь веселился, вкусив такие восторги,
Что ради них пренебрег бы любым другим наслажденьем.
Ко мне пришел призрак милый, когда воцарился сумрак,
И сердцем распоряжался, как вечным своим владеньем.