Средневековые французские фарсы - страница 23
Любезный мой Ватвиль.
Суконщик.
Меня
Все время бесит болтовня.
На этом чертовом наречье.
Вам говорят по-человечьи:
Верните долг — и я уйду.
Гильеметта.
Не говорите ерунду.
Ни слова более о плате.
С какой платить мы будем стати?
У вас, простите, медный лоб.
Патлен
(переходит на нормандский диалект),
Я — сущий Ренуар-Ослоп[48],
Лишь палицы евонной нет.
Ой-ой! Сто бед — один ответ!
Теперича мне впился в зад,
Не знаю, овод или гад.
Страдаю хворостью я той,
Которую Жербольд святой[49]
Наслал на жителей Байё,
Утратив из-за них свое
Епископское место там.
Я помню, как об этом нам
Жан дю Кемен поведал в школе.
Был весельчак он. Выпить, что ли,
За дю Кемена?
Суконщик.
Я готов
Поклясться, сотню языков
Он знает.
Гильеметта.
Проживал он раньше
На севере, в порту Авранше;
Вот по-нормандски наобум
Все, что взбредет ему на ум,
И шпарит. Гляньте-ка на Пьера:
Его лицо, как пепел, серо.
Да он отходит!
Суконщик.
Пресвятая,
Что за история такая!
Ведь я доселе, фу ты, ну ты,
Не сомневался ни минуты,
Что час назад встречался с ним,
Еще нисколько не больным.
Напротив, был как цвет он маков
Гильеметта.
Ахти мне!
Суконщик.
О святой Иаков!
Я заблуждался. Он не тот!
Патлен.
Уж не осел ли тут ревет?
Кузен, куда ты делся? Стон
Услышу я со всех сторон
В день своего навек отбытья.
Тебя хочу благословить я,
Понеже ты меня надул,
Свиное рыло, Вельзевул.
На oui danda, oul en ravezeie
Corf ha en euf.
Гильеметта.
Все бред, ей-ей!
Патлен.
Huis oz bez ou drone noz badou[50]
Digaut an can en ho madou
Empedit dich guicebnuan
Quez que vient ob dre donchaman
Men ez cachet hoz bouzelou
Eny obet grande canou
Maz rechet crux dan holcon,
So ol oz merveil gant nacon,
Aluzen archet episy,
Har cals amour ha courteisy.
Суконщик.
Господень гром его срази!
Что он плетет, отцы святые!
Такое слышу я впервые.
Сколь слух ни напрягай, а все ж
Тут ни словечка не поймешь.
Где он набрался этой дряни?
Гильеметта.
Вестимо, сударь мой, в Бретани:
Бретонка бабка у него.
Ах, как трясет его всего!
Соборовать пора настала.
Патлен.
Не лжешь — тебя повесить мало! —
Клянусь бессмертьем, ты не лжешь.
Бог да простит тебя за ложь,
За лошадь, за гнилое днище.
Уйди, кровавый сапожище,
Изыди, плут, коварный тать,
Довольно дурака валять!
Где хмель и грушевые зерна?
Поесть и выпить не зазорно.
Мы выпьем, друг, и поедим,
Клянусь Георгием святым!
Ты — Жак, пикардский дуралей[51].
С почтеньем мне поклон отбей!
Да ниже, ниже, не ленись!
Et bona dies sit vobis,
Magister amantissime,
Pater reverendissime.
Quomodo brulis? Que nova?
Parisius non sunt ova;
Quid petit ille mercator?
Dicat sibi quo trufator,
Ille qui in lecto jacet,
Vult ei dare, si placet,
De oca ad comedendum.
Si sit bona ad edendum,
Pete tibi sine mora![52]
Гильеметта.
Боюсь, что этак он с одра,
Ни на секунду не смолкая,
Предстанет пред вратами рая.
Он, верно, бесом одержим.
О небо, смилуйся над ним!
Покинуть трудно голубочку
Земную нашу оболочку.
Я остаюсь — увы! — одна!
Суконщик
(в сторону).
Мое тут дело — сторона.
Уйду. Он явно умирает.
(Гильеметте.)
Ваш муж, наверное, желает
Побыть с женой с предсмертный час:
Есть тайны общие у вас.
Мешать я вам не буду боле.
Прошу простить, что поневоле
Я душу вам разбередил.
Но я, ей-ей, уверен был,
Что драп у мэтра. Вот досада!
Гильеметта.
Вы заходите, буду рада.
Дай бог вам обрести покой,
Коль только мыслим он в такой
Тяжелой хворости, как ваша.
Суконщик.
Какая заварилась каша!
Уф! Benedicite! Меня,
Знать, искушал средь бела дня
Лукавый под личиной Пьера,
Чтоб побрала его холера!
Как я смешон, глупец беспечный!
Так помолюсь, дабы предвечный
Хранил меня от князя тьмы.
(Уходит.)
Патлен.
Ура! Его надули мы.
Суконщик, барыша взалкавший,
Ушел не солоно хлебавши.
А в котелке его небось
Мыслишки здравой не нашлось.
Вот уж тупица так тупица!
Пускай как следует проспится.
Сон бедолагу протрезвит.
Гильеметта.
Да, у него плачевный вид.
Ну как я роль свою сыграла?
Патлен.
Совсем недурно для начала.
Теперь, клянусь я вам Христом,
Мы обеспечены сукном
Для вашей и моей одежи.
Суконщик
(один у себя в лавке).
Кто только, милостивый боже,
Ко мне не лезет с лестью в дом,
Чтоб завладеть моим добром!
О царство жуликов и злыдней,
Где даже пастухи постыдней
Господ ведут себя. Вон мой —
Облагодетельствован мной,