Средневековый врач - страница 13
У меня оказались еще четыре пластиковые чашки для чая и кофе, в которые Моше налил вино.
— Дон Яков, что это за материал, из которого сделана ваша посуда? Я никогда подобную не видела.
— Пластик, так называл его купец, продавший мне эти тарелки и чашки. У него была специальная лавка с товарами для путешественников, где я приобрел большинство вещей, которые вы здесь видите.
А сейчас, я прошу всех вас выпить за нашу случайную встречу, за здоровье нашей единственной, но от этого не менее прекрасной дамы. За вас, донья Лея. И я потянулся бокалом к ее бокалу. Девушка и все остальные посмотрели на меня с удивлением.
— Вот и первый прокол, Штирлиц, кто же знал, что они здесь не чокаются.
— Позвольте, я объясню свой поступок. У нас на родине было принято так делать, чтобы вино из одного бокала могло перелиться в другой. Дабы ни у кого не возникло подозрение, что у него в бокале яд. Потом же этот обычай просто вошел у нас в привычку.
Народ успокоился и навалился на еду. Мне очень понравилось, как аккуратно ела Лея. Без затруднений она пользовалось предложенной вилкой и своим маленьким красивым ножиком. Мужчины, конечно, не уподоблялись варварам, но до ее изящества явно не дотягивали.
— Да вы прекрасный повар, дон Яков! Из дичи и риса сотворили прекрасный обед.
Сказал Моше.
— Благодарю за столь высокую оценку моих скромных талантов. У нас есть еще рыба, но, думаю, что мы оставим ее на завтрак. У вас прекрасное вино, но мне хотелось бы предложить вам напиток моей родины. Он крепкий для мужчин, но если желаете, донья Лея, прошу вас.
— Нет, что вы, сеньор, мне хватит того, что я выпила.
Я достал большую фляжку, четыре маленьких серебряных стаканчика из комплекта, и плеснул грамм по тридцать (больше не входило) в каждый. Слугам я не предложил, разумеется, да и питались они отдельно от нас, правда тоже с вином, да и ели то же, что и мы. Но дистанция была соблюдена, о демократии здесь, пожалуй, и не слышали.
— Что это?
Продохнув, спросил Моше. Да и Хайме с Соломоном, прокашлявшись, вернули глаза назад внутрь глазниц.
— Это напиток моей родины, называется коньяк. Производится из виноградного алкоголя.
— Алкоголь — арабское слово. Наши алхимики умеют его добывать, но употребляют его для опытов, иногда для производства лекарств. Насколько я знаю, пить его не пытались.
— Чистый алкоголь довольно крепок. Я знал людей, которые пили его неразбавленным. На мой взгляд, это не доставляет такого удовольствие, как этот напиток.
— Да уж, от небольшого количества вашего коньяка у меня закружилась голова, как от нескольких бокалов хорошо выдержанного вина.
— Дон Яков.
Раздался вдруг нежный голосок Леи.
— А что это у вас в футляре, который лежит рядом с вашим мешком у палатки?
— Это моя гитара.
— Гитара? Она выглядит довольно странно. Можно ее увидеть?
Я достал музыкальный инструмент и протянул его девушке.
— Очень странная форма. У меня дома тоже есть гитара, сделанная лучшим музыкальным мастером Толедо, но она выглядит совсем иначе. А струны, что, железные?
— Да, стальные, а форма инструмента совершенно обычная для нас.
— Сыграйте, дон Яков, прошу вас.
— Если вы просите, донья Лея, то нет человека, который бы мог вам отказать.
И я сыграл несколько классических композиций Франсиско Таррега и Андреса Сеговии.
— Прекрасно, дон Яков, спасибо.
— Дом Яков, а можно еще раз попробовать ваш напиток?
— С удовольствием, дон Моше. Ваши рюмки, сеньоры!
Мы еще раз выпили, но на этот раз, смакуя этот прекрасный напиток.
— Вы поете, дон Яков? Было бы очень интересно послушать песни вашей родины.
"Штирлиц никогда еще не был так близок к провалу". Нет, мне, конечно известно много песен на иврите, на английском, на русском языках. Но для Леи я решил петь на испанском.
— Я перевел на испанский язык несколько песен, и готов предложить их вашему вниманию.
Начал я с “Голубки”, которую пела Лолита Торрес
. Когда из твоей Гаваны отплыл я вдаль,
Лишь ты угадать сумела мою печаль.
Заря золотила ясных небес края,
И ты мне в слезах шепнула: — «Любовь моя!
Где б ты ни плавал, всюду к тебе, мой милый,
Я прилечу голубкой сизокрылой.