Срывая покровы с квир политики. Взгляд со стороны лесбийского феминизма - страница 7

В годы гей освобождения никто не говорил, что социальные роли были аутентичными и уникальными для геев и лесбиянок, что потом случилось в 80-ые и 90-ые. (Дэвис и Кенеди 1991) Не было стыдно признать, что гомосексуалы подражали натуралам, когда играли половые роли. Гомосексуалов понимали как сконструированных по правилам гетеро общества. Карл Уитман из американского Освобождения Геев сказал:

«Мы дети общества натуралов. Мы все еще думаем как натуралы. Это часть нашего угнетения. Худший гетеросексуальный концепт это неравенство… мужчина \ женщина, садист \ мазохист, супруга \ не супруга, гетеросексуал \ гомосексуал, босс \ рабочий, белый \ черный, и богатый / бедный… Слишком долго мы подражали этим ролям, чтобы защитить себя — это механизм выживания. Сейчас мы становимся достаточно свободными, чтобы сбросить роли, которые мы подобрали от институтов, которые лишали нас свободы». (Уитман 1992: 333)

Женская группа, которая сформировала часть гей освобождения в США, Гей Революционная Женская Партия Кокус, строго отвергала идеи половых ролей для лесбиянок, потому что они не предоставляют им никаких преимуществ.

«Хотя никого из нас не учили отношениям в обществе равенства, лесбиянки могут приблизиться к этому ближе, чем другие, потому что ничего из обучения сексистскому поведению не помогает лесбиянкам в их отношениях. Половые роли никак им не помогают, потому что буч не получает мужских привилегий в обществе и экономике, в то время как фем не имеет мужчины, который бы приносил домой мужскую зарплату или защищал бы от атак других мужчин». (Гей Революционная Женская Партия Кокус 1992: 180)

Такие настроения среди тех, кто считал себя в то время авангардом гей политики, стоят в абсолютной противоположности взглядам в отношении лесбийских ролей, которые развились позже в некоторых областях лесбийского сообщества. В поздние 80-ые и 90-ые лесбийские писательницы, такие как Джоан Нестле (1987) построили себе внушительную репутацию, прославляя и романтизируя сексуальные роли как самую аутентичную форму лесбийства. В то время как в гей освобождении ответ на роли был сбросить их, в поздние десятилетия роли подобрали, отполировали и заняли в деле для целей сексуального возбуждения. (Мунт 1998, Халберстам 1998а, Ньюман 1995)

Другим общим местом между гей освобождением и женским освобождением в то время было сопротивление женитьбе и нуклеарной семье. Замужество считалось контрактом эксплуатации и мужского доминирования, которые делали необходимыми половые роли, которые считались угнетающими. Оппозиция браку была такой фундаментальной, что Джил Туиди, влиятельная колумнистка Гардиан, подчеркнула в позитивной статье о гей освобождении: «Гейское освобождение не требует права для гомосексуалов жениться. Гей освобождение ставит под вопрос женитьбу.» (Цитируется по Пауэр 1995: 64)

Два аспекта теории гей освобождения различают его драматически от квир политики. Одно, это понимание, что угнетение геев вырастает из угнетения женщин. Второе, это многие формы гейского мужского поведения, которые сегодня хвалятся в квир политике, это результат угнетения геев, и не могут закончиться без окончания угнетения женщин. Формы поведения, которые исторически были частью поведения геев, такие как круизинг и женственность, активисты ФОГ считали результатом угнетения, а не неизбежной и аутентичной формой гейского поведения.

Большой подъем гей освобождения длился всего несколько лет в Великобритании и США. В Великобритании некоторые мужчины вернулись к практикам, которые они критиковали, когда гей освобождение было популярным, такие как круизинг. (Ширс 1980) Теперь гей сообщество существовало как рынок, новые гей бизнесы занялись эксплуатацией геев таким же образом, как это делали мафия и натуралы в ранее время: родился гей капитализм. Гейская маскулиность стала модной, в то время как гей освобождение сторонилось маскулиности как поведения мужского доминирования. (Хамфрис 1985) Начал развиваться активизм за равные права гомосексуалов, который некоторые люди из гей освобождения видели как дерадикализацию и саботаж движения за радикальные социальные перемены. Почему радикальный вызов гей освобождения не продержался долго?