Стамбульский ребус - страница 28

Мой голос все-таки дрогнул, и Евгения почувствовала: что-то пошло не так. Она посмотрела на меня. Улыбка мало-помалу угасла, лицо помрачнело. Я ждал, что она вот-вот спросит об авторе рисунка. Но она не спросила. Обычно она смело шла навстречу трудностям, однако на этот раз, как и я, предпочла скрыть свои чувства.

— У этого рисунка есть своя философия, — сказала Евгения, отводя взгляд.

— Да, — кивнул я.

Дальше говорить было не о чем. Ни одна тема не шла на ум. Моя гостья была в таком же затруднительном положении. Само собой, она улыбалась и с любопытством оглядывалась по сторонам, но я видел, что внутри у нее бушует буря.

Поднявшись по лестнице, мы наконец оказались в просторной гостиной.

— Ух ты, — Евгения на мгновение нарушила неловкое молчание. — Это место и правда очень похоже на дом моего деда на острове. Только не говори мне, что их проектировал один и тот же человек!

Ее попытки казаться веселой выдавали в ней посредственную актрису.

— Вполне возможно. Дому около семидесяти.

— Да, прямо как у деда, — сказала она, продолжая этот, казалось бы, бессмысленный, но спасавший нас разговор. — Шестьдесят или семьдесят лет. Не знаешь, кто построил ваш дом?

— К сожалению, нет. Отец знал, но его уже давно нет в живых. Жаль, я не спросил у него. А дом твоего деда? Ты знаешь, кто его построил?

Она ответила очень серьезно, как будто это был самый важный вопрос на свете:

— Имя мне неизвестно. Знаю, что он был друг моего деда. Крупный темноволосый армянин. Дед говорил, что этот армянин был тот еще упрямец и договариваться с ним было очень трудно. Несмотря на дружбу, он ни куруша не уступил, когда брал деньги за постройку.

— Ну… — протянул я. — Может, это один и тот же человек.

Евгения подошла к окну. Она по-прежнему держала цветы в руках, и я как раз собирался забрать у нее букет.

— А какой вид отсюда? — спросила она.

Мне-то самому вид нравился, но вообще-то я не очень хотел, чтобы она увидела бедные дома напротив. Но теперь, когда Евгения раздвинула занавески, я даже испытал некоторое облегчение. Сегодня вечером я был готов говорить о чем угодно, кроме погибших жены и ребенка. Я не хотел возвращаться к призракам этого дома. Боялся, что, если речь зайдет о тех, кто мне всегда будет дорог, потеряю контроль и разрыдаюсь. Евгения чувствовала это и делала все возможное, чтобы поддержать меня. Быть может, не только меня, но и себя. Наверное, еще до того, как нажать на дверной звонок, она поняла, что ее приход сюда — огромная ошибка. Но она не спасовала. Из любви ко мне предпочла просто скрыть свои эмоции, как это обычно делал я. Хотя это было не в ее стиле. И как долго она сможет сдерживать свои чувства здесь, в доме, насквозь пронизанном воспоминаниями о двух безвременно ушедших душах?

Но Евгения не сдавалась.

— Да уж, без вида на море, — продолжила она начатую игру. — А у нас-то в доме на острове прямо из гостиной была видна пристань. Море как будто омывало нам ноги. Днем приходилось щуриться от солнечного света, ночью — от лунного. Ну, ничего… Тут тоже неплохо. Есть во всем этом какой-то шарм. Не знаю почему, но вечером эти облупленные стены, крыши и дымящие старые трубы выглядят притягательно.

— Не поверишь, но перед твоим приходом я как раз думал о том же. Мне нравятся черепичные крыши.

Она снова задернула занавески и повернулась ко мне.

— Да… — Ее улыбка по-прежнему была лишена естественности. — Думаю, главное не то, на что мы смотрим, а те чувства, которые пробуждает в нас тот или иной вид.

На какую-то долю секунды между нами возникла такая близость, что я подумал: сейчас Евгения подойдет и обнимет меня. Но нет, она не подошла. Протянула цветы и спросила:

— Куда их поставить?

— Ваза на кухне, — ответил я, забирая у нее букет. — Давай поставлю.

— Если нужна моя помощь… — начала она.

— Нет-нет, все уже готово. Проходи за стол…

Я сделал несколько шагов и тут вспомнил:

— Там справа стоит старый проигрыватель. Он все еще в рабочем состоянии. Посмотри, рядом должны быть пластинки. Если хочешь, поставь какую-нибудь из них…

— Проигрыватель? А, вот же! Вижу. Отлично, как же давно я не слушала пластинки!