Стеклянный город - страница 29

   До вечера оставалось недолго. Уже темнело, расплавленное солнце обреченно цеплялось за крыши домов, бросая последний отсвет на окна. У Эрны в комнате было тихо, никто не стучал в дверь, и не топал шумно в коридоре. Единственное было убежище в этом сумасшедшем, перенаселенном дворце!

   - Устал! Надоело всё смертельно! - наконец выговорился я.

   Руки у нее были волшебные как всегда.

   - Слушай, Эрна, ты все-таки имеешь какое-то отношение к колдовству. Ты что-нибудь знаешь о стеклянном Дионисе?

   - Почему ты спросил?

   Эрна заволновалась, и это мне не понравилось.

   - Так знаешь или нет?

   - Темно-вишневый Дионис с гроздью винограда? - проговорила она упавшим голосом.

   - Да.

   - Это Циклус. Последний.

   - Циклус? Что это?

   - Живая статуя. Циклус может ходить как человек, говорить как человек, делать то, что скажут... секрет их изготовления утерян. Последнего Циклуса сделал лет сорок назад Гвидо Тапиа, стекольный мастер. Но его убили. Почему ты об этом спрашиваешь, Бриан?

   - Потому что через три недели этот Циклус, или как его там... будет здесь.

   Эрна долго ничего не говорила, только ворошила мои волосы рукой, легкой, как дуновение ветра.

   - Бриан, я тебя очень прошу: только никому его не отдавай.

   - Поздно, - сказал я.

   - Почему?!

   - Потому что я обещал его Флоре.

   - Флоре?! Это слишком дорогой подарок для нее!

   - Ну, знаешь! Это уже мне решать.

   - Ты так ее любишь?

   - Кого? Статую?

   - Флору!

   - Да пойми же: я обещал! Надо выполнять свои обещания, как ты считаешь?

   - Надо думать, прежде чем...

   Я лежал слишком удобно, но не поленился поднять тяжелую голову, чтоб заглянуть ей в лицо. На лицо ее упал отблеск заката, и оно было красиво как никогда. Я бы не раздумывая променял сотню Флор на одну эту ужасающе-прекрасную ведьму, но это было всё равно, что достать луну с неба!

   - Эрна, давай советы там, где тебя просят.

   Последний луч растаял, лицо ее сразу потемнело.

   Через три недели статую привезли. Я поставил ее у себя в комнате и, прежде чем развернуть, позвал Лаэрта. Я хотел видеть его реакцию.

   - Что это? - равнодушно спросил он, усаживаясь поудобнее.

   - Сейчас увидишь.

   Я разрезал ножом веревки. Когда все тряпки упали на пол, нашим взорам предстал темно-вишневый, стройный и изящный, как это и положено богу, Дионис. Он полулежал на постаменте, опираясь на левую руку, а в правой держал гроздь винограда. В позе его была истома, на лице легкая скука. Это последнее творение Гвидо Тапиа так пронзительно напомнило мне о доме, о комнате, в которой оно стояло, о людях, которые жили в этой комнате, и обо мне самом, что я забыл на какое-то время, где нахожусь.

   - Хорош, - прохладно отозвался Лаэрт, - ну и зачем он тебе?

   Если он притворялся, то очень искусно. Неужели и правда не знал, что это такое? Я опять ничего не понимал! Что же тогда сказал Лаэрту герцог Фурский, чтобы тот раздумал идти на Стеклянный город, если не то, что статуи Диониса в городе нет?

   Еще раз, и всё сначала. Фурские и Лаэрт каким-то образом узнают о волшебных свойствах Диониса. Дионис стоит... нет, он лежит, Амильо так и сказал, что "эта вещь у него во дворце лежит в одной из комнат". Дионис лежит во дворце герцога Алонского. Приезжает Флора, поит Амильо из кубка, очевидно, чтоб он в бессознательном состоянии эту статую ей подарил или продал. Может, он и продал, но на следующий день имперцы вошли в город, и она просто не успела ее вывезти.

   Амильо бежал, жена его была заключена в Серой Башне, а Флоре едва удалось унести ноги и вернуться в Трир. Потом Фурские и Лаэрт пребывают в уверенности, что статуя в Стеклянном Городе, но очень боятся, что ее оттуда увезут. Им повезло: нашелся двойник Бриана, которого приметил епископ Маленский, они подменили им настоящего вождя, заручившись распиской, и стали давить на него, чтоб скорее взял Стеклянный Город. Давили до тех пор, пока герцог Фурский не съездил в Дельфиний Остров для переговоров о мире.

   Там он к своему ужасу увидел вожделенного Диониса у императора во дворце. Он сказал об этом Лаэрту в ночь, когда я валялся в горячке. На следующий день Лаэрт отказался от своей тактики и объяснил это смертью Анриетты Алонской. Я сделал вид, что поверил. Скоро приехала Флора: добывать статую. Способ она выбрала самый простой и самый надежный, она еще в карете поняла, что я - дамский угодник. Не учла она только одного: что у меня есть всезнающая Эрна.