Стеклянный суп - страница 41

— Ничего. Абсолютно ничего. Я на берегу Дуная, выгуливаю собаку. — Он говорил это, глядя, как пешеходы спешат по одной из оживленнейших улиц Вены. Дунай был в пяти милях.

— Давай сегодня встретимся. Умираю, до чего с тобой в постель хочется.

Он следил за хорошенькой женщиной, которая шла мимо, вертя безупречной попкой. Ее звали Урсула. На миг он задумался, стоит ли беспокоиться, чтобы войти в ее жизнь. Она любила небесно-голубой цвет и хорошо потрахаться в каком-нибудь необычном месте, например, на кухонном столе или на капоте автомобиля. Заглянуть в будущее Урсулы он не мог, зато знал все, что только можно было знать о ней сейчас.

— Эй, Ромео, ты меня слышишь? Хочешь со мной в постель или нет?

— Потише можно? Я тут как раз соображаю, получится ли сегодня встретиться, но я, похоже, не могу. У меня сегодня важная встреча в городе, которая может и затянуться. В противном случае я был бы счастлив хоть целый день снимать кожицу с виноградинок для вас, миссис Воэн. А как насчет завтра? Я принесу виагры, и у нас будет длиннннная вечеринка.

Он знал, что она согласится, но сначала минуту-другую попритворяется, будто думает. Потому что не хочет, чтобы он считал ее слишком доступной. Женщины такие предсказуемые.

— Может, пойдем в какой-нибудь отель? Обожаю встречаться с тобой в отелях. Так еще развратнее.

Он решил, что пора кончать разговор и идти искать Урсулу. И почему каждую вторую женщину в Австрии непременно зовут Урсулой? Кому вообще придет в голову назвать так свою дочь? До встречи с Лени оставалось еще около часа. Времени больше чем достаточно для того, чтобы забить стрелку с Уррррсулой. Уж слишком хороша задница, грех упускать. И, не задержавшись с ответом ни на мгновение, он произнес в телефон свою реплику голосом сексуальным, ликующим и добродушным одновременно:

— Флора Воэн, мы пойдем с тобой в любой отель, какой ты захочешь.

— Если я молчу, это еще не значит, что мне нечего сказать.

— Понимаю. Продолжишь, когда будешь готов.

— И это строго между нами.

— Конечно, между нами. Никаких проблем.

Саймон Хейден посмотрел на семнадцатую порцию шоколадного пудинга и резко оттолкнул ее прочь.

Броксимон вежливо ждал, когда Саймон продолжит, но тот молчал. Они сидели за одним столом с Волином Пойтером, Сибургом Разником, Тайри Мизой, Дьюри Гренко, Мескью Релл и Снеекабом. Точнее, за столом сидел Саймон, Броксимон расположился на ручке его кресла, а остальные сидели прямо на столе, потому что они были обыкновенными мухами. Однажды Саймон обедал с одной эксцентричной женщиной, которую хотел соблазнить, в ресторане на открытом воздухе и, чтобы позабавить ее, придумывал имя каждой мухе, которая садилась на их стол. Теперь эти мухи прилетели погостить.

— Ну и черт с ней! — сказала одна на мушином языке.

Но Саймон понял, ведь это была его смерть.

— Вот именно, — с искренним удовольствием ответила другая.

— Да кому она вообще нужна?

Хейден отмахнулся от этого утверждения ложкой.

— Проще сказать, чем сделать. Плюс ко всему, что я вообще могу сделать, если я умер и все такое.

О том, что творится вокруг, мухи знали больше Хейдена, но рассказывать ему ничего не собирались. Ни за что. Им и так хлопот хватало, они же были мертвые мухи. Вместо этого они устремили все свои глаза на Броксимона, который тоже все знал. Они хотели посмотреть, расколется он или нет.

Хейден позвал Броксимона, чтобы сообщить ему, что он застрял. Человечек понятия не имел, о чем он толкует, но его беспокойство воспринял как добрый знак. По крайней мере, это означает, что Хейден начал задумываться, а это уже прогресс. Брокс просто не мог поверить, что человек, испытавший такой прорыв, как Саймон, может вдруг сделаться вялым и незаинтересованным. Похоже было, что Хейден собрался почивать на лаврах, не имея никакого желания двигаться дальше, используя новые знания и понимание. Но какие тут лавры? Он ведь только начал, и впереди у него такой длинный путь.

— Она преследует меня, как призрак, Броксимон. Но как это возможно, здесь? Разве может кто-то преследовать тебя, как призрак, когда ты… того? А она меня мертвого преследует сильнее, чем живого. Она мне в самые печенки влезла. Я этого не понимаю. Бессмыслица какая-то.